– Испейте чайку, гости дорогие, – улучив удобную минуту, пригласила всех к столу хлебосольная матушка Пелагия. – Вот вареньице вам, бублики. Ешьте на здоровье да разговоры разговаривайте, а я по своим делам побегу. Батюшка, угощай добрых людей, чего сидишь как не свой.
Разомлевший от тепла чистенькой, уютной комнаты и выпитого ещё до приезда следователей чая дед Никанор не преминул воспользоваться предложением попадьи и снова налил себе крепкого, душистого напитка из диковинного для него электрочайника с подсветом.
– Слышь ты, сынок, – продолжал он, обращаясь к далеко немолодому Репнину, приняв, наверное, его за главного, – мы по привычке скрадом[48] живём. Не жалаем лишний раз якшаться с ненашенскими. Правда, о летню пору изредка детки кой к кому наведываются, внучатки. Зовут с собой, лают нас грешных. Но мы уж соборно порешили в своём скиту доживать. Только одна Матрёна Лушникова и ушла к дщери своей. Уж поболе десятка годков будет, как ушла. Померла топерь, поди. Царствие ей Небесное! Да ишо из Кочкарей наезжают торговы люди. Не шибко часто – по лету да в морозы, коли путя стойки. А ваших, то бишь сосновских-то, слышь ты, я отродясь не видал, окромя чудноватого купца Михайлы. Он к нам в скит иконы каки-то на сохран привозил. Ну, я ишо о ту пору мало́й был. Да ишо Ивашку Карнаухова знаю. Он в последни лета нет-нет и нагрянет к нам на лошади. Его дед, слышь ты, в нашем скиту всю жисть прожил. Видать, Ивашку-то на старости тоже к нам потянуло. Посидим, быват, побалясничаем[49]. Вот и ноне, слышь ты, он доставил меня к вашему попу. Беда! Дорога никудышна. Потому и в городу Сосновском я николи не бывал. Впервой я туточки, слышь ты, а и то по нужде…
Дед Никанор со вкусом отхлебнул чай, запивая едва слизнутое с ложечки варенье. Репнин внимательно слушал старика, но пока ничего полезного для себя из его рассказа не извлёк. То, что Иван Макарович Карнаухов иногда наезжал в Святое Поле, ни для кого из сосновских не было секретом. Однако упоминание Ивашки Карнаухова интуитивно насторожило Тимофея Кузьмича. Но сразу вспомнить, с чем это имя может быть связано, ему не удалось. Да и продолжающийся разговор со стариком Никанором был сейчас куда интереснее и важнее.
– Никанор Карпович, а что за нужда привела вас в Сосновку? – как бы между прочим спросил Репнин, тоже сделав глоток из чашки.