Обратно шли по степи, по границе между княжеством Рязанским и мордвой языческой. Здесь ухо востро держали. Рязанцы к Москве склонялись, и потому напасть не должны были. А вот мордва своего не упустила бы. Но то ли дозоры мордовские да чувашские плохо сработали, то ли вожди местные убоялись – ведь рать у москвитян большая. Напав на неё, можно и самому голову сложить.
Долго добирались до земель московских, до Оки. Пленные шли медленно, проходя за день немногим более десяти вёрст. Да ещё их кормить-поить в пути надо. И войско с ними двигалось с той же скоростью: не бросать же добычу, вмиг найдутся желающие прибрать к алчным ручонкам.
Уже чувствовалось приближение осени, по ночам становилось прохладно.
На ночёвках Алексей стелил на землю трофейный ковёр – так было теплее и мягче. А вечерами раздумывал. До Коломны, откуда Бецкой, рукой подать. Город то под Рязанью был, то под Москвой – уж больно расположение его удобное, на слиянии Москвы-реки и Оки. И потому решать ему надо было, в дружине Бецкого остаться или свободным человеком в Москву податься?
Был ещё вариант – в Серпухов идти. Арсений Белоглазов, боярин, к себе его сманивал. Увидел не то, что Алексей воин опытный – таких в войске и без него хватает. Главное заметил – умом молодой ратник не обижен, на инициативу способен, решителен. Умные среди ратников встречались значительно реже храбрых и опытных, а в тыл врага, в чужой город и вовсе из многотысячного войска единицы пойти отважились бы. Не зря говорят, что на миру и смерть красна. Погибнуть в одиночестве, без надежды на помощь, в муках, от рук палачей – такое далеко не каждый сдюжит. Арсений же обещал и лошадь хорошую дать, и оружие – даже десятником сделать. Правда, должность десятника Алексея не прельщала, ему и повыше занимать приходилось.
При переходе от одного боярина к другому лошадь и оружие возвращались прежнему владельцу. Это боевой холоп не мог перейти, перебежать к другому боярину, потому как лицо подневольное. Алексей же муж свободный, сам к войску прибился и волен был выбирать покровителя.
Положа руку на сердце, Алексею импонировал Арсений: не глуп, смел, воины из его десятка одеты, обуты, вооружены получше многих других. То есть вывод напрашивался сам: не жаден боярин, понимает, что от качества оружия да хорошей лошади жизнь воина в сече зависит.