- Она очень тоненькая эта папка. Интересующие Вас протоколы
лежат в самом конце.
Я читал содержимое папки. Когда Пашкевичи появились в Российской
империи. Чем был знаменит их род. Наконец дошел до протоколов,
составленных уполномоченным ревком города N-ска, неким Рыбиным.
Читая корявый почерк, передо мной вставала картина на самом деле
жуткого злодеяния. Мне даже послышались крики истязаемых. Старого
помещика, просившего не трогать его дочь. Крики о помощи Анастасии,
Крики боли и стоны. Когда закончил читать, мне показалось что я сам
сижу по локоть в крови и грязи.
- Что с Вами, Алексей Дмитриевич?
Я вынырнул из кровавого кошмара.
- Что со мной?
- Вы побледнели. Вы себя нормально чувствуете?
- Да, нормально.
- Вы очень эмоционально отреагировали на это.
- Преступление есть преступление, тем более такое. И ему нет
срока давности.
- Согласен. Когда я сам первый раз читал эти протоколы, у меня
волосы на голове шевелились от ужаса и омерзения. Хотя я понимал,
что это всего лишь эпизод из той кровавой вакханалии, которая
разыгралась тогда, на просторах нашей страны. Было ведь не мало
других преступлений, даже еще более чудовищных, которые творили и
красные и белые, и многочисленные банды удельных князьков и
атаманов. А знаете что, Алексей Дмитриевич? Все же справедливость
восторжествовала и виновные понесли наказание.
- Это как?
- Практически все участники этого преступления погибли. Кто-то
во время Гражданской войны, а кто-то и позже. Все три кулацкие
семьи были раскулачены в тридцать первом году. У них отобрали все.
А сами семью сослали в Сибирь. Там они погибли. Никто назад не
вернулся. Вот так.
- Может это и есть справедливость, не знаю, только это уже не
могло помочь старому помещику и его дочери.
Анатолий Сергеевич пожал плечами. Больше мне делать здесь было
нечего. Мы попрощались и я вернулся домой. Я не находил себе место.
Перед глазами вставало лицо Насти. Ее глаза, ее улыбка. Совсем еще
юная. Невинная и чистая, как горный родник. Все истоптать,
изгадить, ради жадности и похоти. Твари! Ненавижу. Я их уже
ненавидел, этих якобы «трудовой хребет» России. Который потом, тоже
под нож пустили. Может не зря, пустили? Конечно, нельзя всех мерить
одним мерилом, грести под одну гребенку. Много было тех кто на
самом деле пострадал невинно. Работящих, не покушавшихся на чужое и
особенно на жизни других. Но ведь были и те, кого стоило давить.
Как, например, это пащеевское кулачье. И ведь пользовались потом,
твари, вещами на которых была кровь. Сто процентов в церковь
ходили, свечки ставили, молились. Чтоб вы все там в аду
сгорели.