- Пошли в избу, Алексей. Матрёна давай на стол. Гость
пришёл.
- Так, ребята. Матрёна, как по батюшке то?
- Ой, да что Вы, барин. – Женщина покраснела махнув рукой.
- И всё таки, как батюшку звали?
- Илья Терентьевич.
- Вот и хорошо. Матрёна Ильинична, вы не суетитесь. Не надо
большой стол накрывать. У Вас вон ребятишки, а я сыт.
- Ты уж Алексей нас совсем то не обижай. Чай не голодранцы
какие. Или я тогда тебе костыли верну. – Обиделся Пётр.
- И правда, барин. Что Вы так. Спасибо Вам. Петенька мой теперь
ходит на костыля-то этих, удобно ему. Благодарствуем Вам.
- Так, Матрёна Ильинична, давай договоримся, что бариным ты меня
называть не будешь. Я не барин. Просто Алексей. Хорошо? – Она
кивнула. – Вот и отлично. Просто я не хочу вам ребята доставлять
неудобство. Жена то у тебя Петь беременная. Ей поди и так тяжело, а
она ещё и накрывать тут столы-разносолы будет.
- Не тяжело мне, Алексей. Проходите в избу то.
Короче, не стал я их напрягать и отказываться. А то точно
обидятся. Прошли в дом. Дом как дом. Всё чисто, полы выскоблены. На
полу дорожки вязанные. Печь большая русская, занавески. Икона у
углу. Стол и лавки. Часть дома была отгорожена. Там как я понял
кровать была деревянная, супружеская. Ребятишки спали на печке.
Пётр сел на лавку около стола, поставил рядом костыли. Матрёна
засуетилась. Достала чугунок с картошкой, сваренной в «мундирах»,
то есть в кожуре. Картошечка была свежая. Я хоть и поел у
Пашкевичей, но когда на стол Матрёна поставила огурчики солёные,
достала шмат сала, который Пётр ловко стал нарезать. Ржаной хлеб,
свежий, пах одуряющее. Яички варёные в крутую, грибы солёные, у
меня началось слюноотделение.
- Так ребята, я ведь тебе Пётр не всё отдал тогда возле
церкви.
Петр и Матрёна удивлённо смотрели. Ребятишки – две девчушки с
мальцом, залезли на печь и смотрели любопытными глазёнками.
Усмехнувшись стал доставать из рюкзака. Достал платок, для женщины.
Красный с синим с цветами. Это было очень круто. Ведь женщины тут
носили платки. И чем платок красивее и богаче, тем и ты круче. Я
видел тут женщин у кого поплоше платок, у кого получше. Самые
богатые платки были у женщин из семьи Лемешевых и ещё у некоторых.
В основном платки у женщин были не очень, а у кого совсем
простенькие и старые. Всё же народ жил не богато. Но такого платка,
который я принёс однозначно ни у кого не было. Поэтому когда я его
развернул, глаза у Матрёны расширились до невозможности, она даже
побледнела.