Посмотрел на лестницу.
- Настя, ты великолепно выглядишь. Ничем не отличаешься от своих
сверстниц первой половины двадцать первого века!
Они оба смотрели на меня.
- Христофор Генрихович. Прежде, чем отвечать на Ваши вопросы я
подготовил фильм. Там только документальная хроника. Посмотрите
его. Потом я отвечу на все Ваши вопросы. Настя тебе тоже стоит всё
это посмотреть. Вы найдёте на многие вопросы ответы. Правда фильм
сжатый. Коротко обо всём, что произошло за последние сто лет. Но
после него я готов ответить на всё. Вы готовы смотреть?
Старый помещик кивнул. Настя поглядела на отца и потом тоже
кивнула. После чего я запустил фильм на компьютере. Пока они
смотрели, ушёл к плите. Приготовил обед. Сварил солянку. Готовил и
поглядывал на отца с дочерью. Они смотрели кадры кинохроники,
слушали пояснения диктора. Я это надергал из разных документальных
фильмов об истории России за последние сто лет. Революция и разгром
белого движения воспринялся Христофором Генриховичем очень
эмоционально. Потом репрессии, слушали и смотрели молча, подавлено.
Стройки первых пятилеток, мощный промышленный рывок старый помещик
встретил одобрительно. Потом война. Первые годы войны, разгром и
отступление Красной Армии под натиском Вермахта, блокада
Ленинграда. На глазах старика были слёзы. Для него это было
потрясением. Сталинградская битва, Курская дуга. Он радовался
победам Красной Армии как ребёнок. Потом взятие Берлина и советские
танки на улицах немецких городов. Они с Настей даже хлопали в
ладоши. Послевоенная разруха и восстановление. Первый искусственный
спутник Земли. И наконец первый человек в космосе. Старик опять
плакал.
- Я верил, я знал. Мою страну не сломать. – Говорил он. Потом
рост новых городов. И наконец перестройка. Развал большой страны,
промышленная катастрофа. Закрытие и банкротство многих заводов.
Нищета, криминальный беспредел. Я впервые услышал от Пашкевича
нецензурные выражения. Даже не думал, что он может так материться.
Постперестроечное время. Откровенная вражда, русофобия и лакейство
бывших союзников перед англосаксами. Он был зол и раздражён. Когда
фильм закончился. Христофор Генрихович некоторое время сидел
уставившись в мерцающий экран. Потом встал и подошёл ко мне.
- Алеша, спасибо тебе.
- За что, Христофор Генрихович?