- Алексей Дмитриевич. Ничего нет не возможного.
Я усмехнулся: - Но всё упирается в финансовый вопрос?
- Вы всё правильно понимаете.
- Без проблем.
Я хотел проверить, как Настя справиться с экзаменами. Как
усвоила школьный курс современной школы. Это было главное.
Весна всё больше вступала в свои права. Снег сошёл, дороги стали
подсыхать. В одно из воскресений апреля мы все втроём выдвинулись к
уже выкупленной мной земле. Доехали нормально. Я смотрел как отец и
дочь Пашкевичи ходили между развалин. Христофор Генрихович подошёл
к остатку одной из стен, прислонился лбом к ней. По его щекам текли
слёзы. Настя стояла в развалинах беседки. Гладила одну из
полуразрушенных колон. Вокруг стояла тишина. Ни пения птиц, ничего.
Назад ехали в молчании. Настя тихо плакала. У Христофора
Генриховича самого глаза были красные. Я не лез с вопросами и
вообще с разговорами. Приехав домой, предложил старику рюмку
коньяку. Насте налил вина. Мы выпили. Постепенно их стало
отпускать. Настя раскраснелась.
- Алёша, когда планируешь начать восстановительные работы?
- Я уже обратился в одну проектную компанию. Предоставил им
копию плана вашей усадьбы. Они сейчас работают над проектом. Я Вам
принесу его. Я сразу дал им понять, что никаких серьёзных изменений
делать не нужно, только предусмотреть прокладку коммуникаций. Всё
же современный туалет, ванную комнату и отопление сделать в усадьбе
будет нужно.
- Да, я согласен.
- Мне сказали, что через неделю план будет готов. Вы с ним
ознакомитесь и если всё Вас устроит, Христофор Генрихович, то
начнём строительные работы. Смету тоже они сделают. Из неё и будем
исходить.
- Хорошо, Алёша.
План Пашкевич утвердил. Смотрели с ним на цифры сметы и считали.
К сожалению всей суммой я не располагал. Даже половиной.
Дьявольщина. Нет, я мог бы почти закрыть её, но тогда бы мне
пришлось обнулить весь своей рабочий баланс. А как тогда работать?
Пашкевич попросил принести ларец. Открыл его и мы стали
раскладывать драгоценности. Я в шутку предложил Насте примеривать
их. Она смеялась, надевала то одно ювелирное изделие, то другое. Ей
всё шло просто невероятно.
- Алёша, ты что такой грустный вдруг стал? – Спросил меня
старик.
- Жалко продавать что-то из всего этого. Это же невероятная
красота. Настя такая неотразимая в них.
Пашкевич кивнул. Настя же положив на стол колье, улыбнулась.