– У меня маленький пузырь.
Они зашли в процедурную осторожно, мелкими шажками, красные от напряжения, будто вот-вот родят. А-Фан и Гэньлун к тому же несли арбузы и шли еще медленнее. Они придерживали веревки на коромыслах, чтобы груз не качался. Но больничный коридор был слишком узкий, коромысла то и дело задевали стенки, и тогда внутри у А-Фана и Гэньлуна начинала переливаться вода. Они ждали с перекошенными ртами, пока коромысла перестанут качаться, и только тогда шли дальше.
Староста Ли сидел за столом, положив ноги на выдвинутый ящик. Ширинка у него была расстегнута, вернее, пуговицы на ней вообще отсутствовали. Наружу выглядывали трусы в яркий цветочек. Больше в процедурной никого не было. Сюй Саньгуань подумал: «Так это и есть кровяной староста Ли. Тот самый лысый Ли, что покупает у нас на фабрике куколки себе на обед».
Взглянув на коромысла с арбузами, староста Ли сладко улыбнулся, поставил ноги на пол и сказал:
– Кого я вижу! Проходите, проходите!
Потом заметил Сюй Саньгуаня и сказал А-Фану и Гэньлуну:
– Этого я, кажется, тоже видел.
А-Фан сказал:
– Он из города.
– Вот оно что, – сказал староста Ли.
Сюй Саньгуань сказал:
– Вы часто покупаете у нас куколки шелкопряда.
– Ты с фабрики?
– Да.
– Ах вот где я тебя видел. Тоже пришел кровь сдавать?
А-Фан сказал:
– Мы принесли вам арбузы, прямо с грядки.
Староста Ли оторвал задницу от стула, осмотрел арбузы и сказал:
– Большие. Поставьте-ка в угол.
А-Фан и Гэньлун несколько раз нагибались, чтобы положить арбузы в угол, но ни одна из попыток не удалась: они только еще сильнее раскраснелись и запыхались. Староста Ли перестал улыбаться.
– Вы сколько выпили воды?
А-Фан сказал:
– Всего три плошки.
Конец ознакомительного фрагмента.