– Что за собачья тропа? – спросил Лыков у надзирателя.
– Короткая дорога из Печерска вниз, на площадь Богдана Хмельницкого, именуемую Бессарабкой.
– А почему так называется?
– Да она неустроенная. И опасная, между прочим. Карманы проверят только так.
– Мы потому и ходили вдвоем, – вставил Победоносцев. – Один-то я туда не суюсь.
– Хорошо. Теперь расскажите, что за гешефт у вас был с Афонасопуло? Вы ему клиентов поставляли?
– Ну, иногда…
– Что за люди?
– Да застройщики. Домик надо улучшить, или ссуду в банке перехватить. Под залог имущества дают охотнее. Вот они и просили Платона Ивановича расценить как следует.
– И он не отказывал?
Ктитор посмотрел на питерца с недоумением:
– Кто же в таком деле откажет? Оценщиков много, к другому уйдут.
– Но, говорят, при управе есть присяжные ценовщики, которые и оценивают имущество для налогообложения…
– Есть, и что?
– Зачем тогда нанимать кого-то еще? – уточнил питерец. – Взять их цифру и ее предъявить в банк.
– Ах, вы вон в каком смысле? – осклабился Победоносцев. – Так я вам поясню. Присяжные ценовщики – большие жулики и за малую мзду сведут стоимость вашего жилья почти что к нулю. По вашей просьбе. Так обычно в Киеве и поступают к пятнадцатому апреля. А для залога в банке нужны другие цифры, будто бы у вас дворец. Ну, здесь и приглашаются подходящие люди…
– И какой банк вы с Платоном Иванычем надували?
– Да разные. Изволите ли знать, все служащие в этих банках между собой знакомы и в таких делах друг дружке помогают. За куртаж.
Родственник австрийского императора ушел, а пришел Кутик. Этот оказался рыжим и развязным. Он не добавил ничего нового. Домовладелец признал расписку и вынул из кармана свой экземпляр. Рыжий подтвердил, что указанная в них сумма – двести рублей – является взяткой. Афонасопуло «решал вопросы» в нескольких банках, а Кутику требовалась ссуда. Гершко Абрамович скулил, что вот, деньги отданы, а теперь и спросить не с кого. Смерть оценщика ничего для него не значила: это было просто неудачное коммерческое вложение…
В десятом часу вечера Лыков с Аслановым в закрытой пролетке отправились на Подол. По дороге питерец попробовал разговорить местного сыщика:
– Сильно у вас тут шалят?
– В большом городе всегда шалят. А Киев немаленький. Опять же, много пришлых людей. Среди них, конечно, не только злочинцы. Но сброд, всякая сволочь норовит почему-то остаться здесь.