Руки цепляются за турник, поднимая не такое уж и лёгкое тело
наверх. Самое нелюбимое упражнение, но нужное для разносторонней
тренировки плеч. В итоге, когда число подтягиваний перевалило за
десять, я слез и встряхнул руки, почувствовав привычную боль в
мышцах. Взгляд метнулся к столику, на котором лежали открытые
тетрадки, к которым я попытался вчера притронуться, но в итоге
забил. Ничего не понимаю.
Я мог бы разобраться, всё-таки был не таким уж и тупым, как
думают обо мне многие, но пока мне без надобности. У меня
соревнования через три дня и на них мне нужно проявить себя ещё
лучше, чем прежде. Если меня заметят и возьмут в сборную, будет
вообще шик. Но пока приходится довольствоваться ролью звезды
школы.
А домашка. Её слишком много и не люблю я эту занудную штуку. У
меня всегда есть Паркер, который эти задачки щёлкает, как орешки.
При мысли об этом ботанике, рука вновь непроизвольно сжалась в
кулак. Чёртов Паркер, почему ты такой слабак. Почему с такими
мозгами ты не можешь просто уделить чуть времени не на свой гений,
а на лёгкие тренировки? Почему ты гораздо умнее меня, но такой
слабый. Почему ты не можешь быть хоть немного сильнее?
— Ар-р-р-р! — взлохматил волосы, отгоняя образ этого ботаника из
головы.
Мне не нравятся слабые люди. Может я просто воспроизвожу в них
себя из детства. Бесполезный, слабый, ничего не способный
противопоставить более сильному. А ведь чего стоит заняться собой?
Уделять немного своего времени хоть каким-нибудь физическим
тренировкам, чтобы твои руки не были похожи на ветки, которые
сломать, как раз плюнуть. Почему ты не можешь хотя бы словесно дать
отпор? Почему ты зарываешься в своих бесполезных исследованиях?
Почему я так злюсь, когда вижу тебя? Видимо, тот психолог была
права. Психологическая травма, когда я изменил своё тело, теперь
перекочевала на остальных. Я хочу видеть остальных такими же,
какими вижу себя. Сильными, стойкими, достойно выдержавшими удары
этой шалашовки судьбы. Почему именно нам в отцы достался такой
ублюдок?
Ненавижу. Ненавижу его. Ненавижу слабость. Ненавижу до
посинения.
— Как же, сука, ненавижу, - злость вновь взяла верх.
Спустился вниз и вышел во двор, в котором висела новая груша.
Прошлая изжила свой срок, а может дело в сквозной дыре, которая там
образовалась после вновь проявившейся вспышке гнева.