Направился к входу в метро. Павел последовал за ним.
Войдя на станцию, они повернули направо в закуток. Подойдя к двери с надписью «милиция», Али толкнул ее ладонью. Дверь не подалась, тогда он громко постучал в нее кулаком.
– Чего стучать, обед у нас, – раздался изнутри недовольный голос.
Но через несколько секунд дверь распахнулась, и на пороге возник невысокого роста худощавый мужчина в милицейской форме с погонами сержанта. На вид ему было лет сорок. Рукавом от гимнастерки он провел по усам, словно стирая с них остатки еды, и заразительно улыбнулся.
– Али! – обрадовался он. – Рад тебя видеть! Проходи, отобедаешь с нами.
Он отошел от двери, приглашая войти внутрь.
Справа от входа, на лавке, отгороженной от общего помещения решеткой, сидела толстая бабка, держа на коленях грязную, когда-то белую длинноворсную муфту или сумочку. Разобрать было невозможно. Возле нее на полу стояли две корзины, наполненные овощами. Слева – стол, за которым сидел толстый ефрейтор в расстегнутом на животе кителе и торчащей из-под него зеленой майкой. Его красное лицо ходило ходуном, в то время когда рот усиленно перемалывал толстый пучок лука, придерживаемый левой рукой. На краю стола приютились два пустых стакана. Увидев Али, он улыбнулся, приостановив рабочий процесс, и произнес:
– Ну, давайте, коллеги, проходите, выпьем за общее дело!
– Проходить мы не будем, – строго ответил Али, – но, если кто-то из вас попытается вымогать у моих ларечников, я организую вам встречу с особой инспекцией. Вам все понятно?
– Да ладно тебе, Али! – примирительно продолжил толстый, – у тебя вон какое больше хозяйство, не обеднеет. А в наши двенадцать метров от входа только новички попадаются.
При этом он улыбнулся, кивнув на бабку, отрешенно сидящую за решеткой. Протянул руку и сквозь металлические прутья достал из ее корзины огурец.
В этот миг неожиданно из муфты раздалось слабое рычание, и Павел понял, что это дворовая маленькая болонка, свернувшаяся клубочком, давно нечесаная, с едва видимыми под спутанной шерстью угольками глаз и сопящим носиком.
Не обращая на нее внимания, толстяк откусил половину огурца и стал хрумкать его полуоткрытым ртом.
– Мое дело вас предупредить, чтобы потом не обижались. Вон ловите своих алкашей у турникетов и обирайте их, а моих не трогать.