Церковники дружно скривились. Опа,
видно, сюда действительно сослали все сливки общества. Интересно, а
за что самому Глаю Цекусу досталось командовать подразделением,
предназначенным в прямом смысле для убоя?
– Иди, – осторожно ткнул
меня в спину какой-то солдат. Впрочем, по сравнению с остальными
подобными стимулирующими приемами его поступок выглядел едва
ощутимым жестом вежливости.
Идти оказалось недалеко. У стен
двухэтажного строения виднелось нечто вроде лобного места. Во
всяком случае, плаха и виселица были. А палач где-то прятался.
Отлынивает от работы, паршивец.
– Снимай свои тряпки и берись за
те кольца, – указал мне солдат на поначалу не замеченные
ржавые металлические кругляши в стене.
Едва мои руки коснулись их, как тело
окутало какое-то светлое заклинание, не позволяющее шелохнуться. И
колдовать стало ощутимо сложнее, кожу на спине жгло, причем
изнутри, а воздух, врывавшийся в легкие, в одно мгновение ока из
весьма прохладного стал раскаленным.
– Магию крови, увы, целиком
заблокировать такими грубыми инструментами невозможно, – будто
извиняясь, сказал тот самый монах с плетью, внезапно оказавшийся
сбоку от меня. Сейчас, правда, свое оружие он сменил на нечто
другое, больше напоминающее кнут с тремя хвостами. – А просить
испытывающего муки чародея от нее воздержаться бессмысленно, ибо
дух редко может противиться позывам плоти.
– Но силами, дарованными Отцом
Времен своим верным слугам, ее можно ослабить, – жизнерадостно
сказал его коллега. Жар разом усилился раз в пять, а то слабое
подобие волшебной брони, которое будто само собой образовалось на
спине, вообще исчезло как дым. – Раз в десять. Кстати,
наказания в учебном легионе осуществляют обычно товарищи
провинившегося, но в особых случаях, связанных с опасностью попасть
под проклятие, за жесткое, но необходимое дело приходится браться
капеллану.
Первый удар, обрушившийся на спину,
заставил меня сквозь зубы замычать от боли. Помнится, к двадцати
плетям, полученным в тюрьме, прилагался сорванный голос. Кажется,
сегодня вечером с остальными обитателями барака придется общаться
шепотом.
Новый удар лег, как показалось, почти
в то же место, и мой рев, отразившись от стены, ушел обратно.
Возможно, все сорок я и не выдержу. Просто сдохну.
Глава 2
Спина болела. Никаких следов на ней
уже не осталось, если верить ощупыванию, применяемому за неимением
зеркала, но тем не менее нет-нет да и простреливали в мышцах ноющие
всполохи жалкого отголоска испытанных во время наказания ощущений.
Интересно, бывают артефактные предметы палаческого ремесла? Надо
будет к той плети получше присмотреться при случае. И при встречах
со священниками молчать. Или убивать их сразу.