– Бывший, – пожал плечами
старый маг. – Меня собратья уже полсотни лет как из круга
выпихнули.
– Правда? – удивился я,
наблюдая за безуспешной борьбой Глая Цекуса и арестантки, еще
совсем недавно умиравшей от раны в живот. Центурион, вероятно
способный голыми руками удавить гориллу, проигрывал, но на помощь
звать, видимо, не собирался. – А за что, если не секрет?
– Да так, – меланхолично
пожал плечами чародей. – За систематическое присутствие в моей
спальне одной ушастой куртизанки. Видишь ли, с ее народом у жрецов
природы давние и очень кровавые счеты. Взаимные.
Бравый вояка тихонько зарычал, словно
злой медведь, но сдал назад, позорно проиграв в противостоянии. И
его тут же отпустили. Кипящий яростью взгляд центуриона скрестился
с немного виноватым взглядом обладательницы нарывов по всему лицу,
но, пожалуй, особого смущения в нем не чувствовалось. Начальник
лагеря явно не числился в ее шкале вышестоящих субъектов.
– Чего ты хочешь? –
спросила Кассандра, так кажется, звали эту клейменую
аристократку.
– Ну, в первую очередь извинений
за то, что провел в каменном мешке незабываемые часы фактически за
красивые глаза, – решил я, понимая, что от участия в скорой
драке не отвертеться. – Впрочем, могу сменить их на то, что в
составе противостоящего нам отряда будут два известных вам
капеллана.
– Они и так туда собираются,
чтобы поквитаться, – пожал плечами Амвросий. – Придурки
молодые, что с них взять.
Кажется, старый друид, пусть и
бывший, священников тоже недолюбливает. Наверное, они и к нему
цеплялись. Фанатики.
– Во-вторых, – продолжил
наглеть я, – хотелось бы сократить срок своего пребывания
здесь.
– О помиловании и не
мечтай, – отрезал центурион. – Приговоры могут быть
пересмотрены либо судом, либо военным трибуналом, а в его состав
мне даже входить запрещено.
– Печально, – вздохнул я,
мысленно попрощавшись с весьма вероятной свободой и силой, которая
появилась бы очень быстро после ее обретения. Эх, если бы вернулись
былые способности, тогда бы вновь стал могущественным колдуном,
способным ни на кого не оглядываться, а в случае необходимости от
врага просто улететь. – Ну, тогда хоть скажите правду, в какую
дрянь сейчас втравливаете. Не великий царедворец, но понять, что от
нее несет политикой, могу. Ничто иное просто не способно отправить
сюда столь благородную даму, как вы, леди Мейр, да еще и вызвать
столь галантное отношение к простой узнице и зачинщице женского
бунта со стороны начальства лагеря.