– Да, – журавлем переминаясь с ноги на ногу, скромно подтвердил свою просьбу любитель женских ласк и алкоголя.
Давно подметил у мужчин одну особенность. После сообщения им о выявлении у них заразного венерического заболевания лишь некоторые члены не лучшей половины человечества рвут на себе волосы, плачут крокодиловыми слезами и гадают на кофейной гуще, что же за этим последует. Немедленно вспоминают дорогую, верную, ревнивую жену, любимых деток и высокооплачиваемую работу во внутренних органах. Обещают извлечь хороший урок, сделать правильные выводы, придержать язык, поджать хвост между ног и никогда-никогда больше не поднимать на чужое тело даже руку.
Настоящие же мужики стоически переносят удар, как футболисты в штрафной, мол, знали на что шли, когда приглашали даму в баню. По вызову! Неторопливо, как жвачные животные переваривают неприятную новость, осознают необходимость скорейшего начала лечения, возможные последствия. И… вот тут у них сразу появляются вопросы. Впрочем, немногочисленные. Всего на две темы.
Соблюдать ограничения? Как же это? Невозможность и далее прожигать жизнь по собственному хотению и распоряжаться своим драгоценным здоровьем по природному велению? Нельзя?!
* * *
– Что, – просительно пробасил детинушка плачущим тоном, – даже и пивка теперь нельзя попить? – облизал пересохшие губы, непроизвольно теребя сквозь штанину больную дубинушку. Как будто он сейчас испытывал танталовы муки, изнывая в центре Сахары от нестерпимой жары и мучительной жажды.
«Поразительно, – подумал я, – спрашивает не о заболевании и не о том, как бы поскорее вылечиться, а о том, можно ли горячительные напитки употреблять? Как и раньше. Тьфу!»
Скрестив руки на пивном животике, мысленно представил высокий бокал темного ирландского эля с густой шапкой воздушной пены, из которой, словно соревнуясь в прыжках на батуте, бойко выскакивают разнокалиберные пузырьки. У самого дна они такие маленькие, но по мере взросления и приближения к поверхности все более увеличиваются в размерах и, наконец, легко выпрыгивают, как дельфины, на воздушную свободу. Ура! Переливаясь всеми цветами радуги, радостно кувыркаются и вращаются в воздухе до тех пор, пока не лопнут и не упадут обратно на мягкую белую перину пивной пены. Стенки бокала быстро запотевают, покрываются водяной изморосью, скрывающей волшебным туманом бурлящие внутри процессы. Наконец, таинственным образом, у края бокала появляются, словно ниоткуда, мельчайшие капельки воды и начинают собственный чарующий неповторимый танец любви. Сливаясь друг с другом, становятся все крупнее, наконец, под собственной тяжестью срываются вниз, и, как слаломисты, скользят по вертикальной поверхности бокала в последний раз. Кап!