Несовершенству существующего мира Жуковский противопоставлял вечные человеческие ценности: любовь, дружбу, великие порывы духа, душевную красоту человека.
Грусть и печаль лирического героя поэзии Жуковского были во многом условны и не всегда отражали подлинный характер поэта. Был он человеком достаточно волевым, умеющим твердо и последовательно отстаивать свои убеждения и взгляды. Он никогда не боялся открыто выступить в защиту гонимых и преследуемых. Известно, что именно Жуковский помог Пушкину избежать сурового наказания за свои вольнолюбивые стихотворения. Не один раз он хлопотал о смягчении участи осужденных декабристов, стремился облегчить положение преследуемых Т. Шевченко и А. Герцена.
Во время Отечественной войны Жуковский вступил в Московское ополчение и тогда же написал свое стихотворение «Певец во стане русских воинов», прославлявшее доблесть и героизм русской армии.
Самое деятельное участие поэт принимал в литературной борьбе и полемике своего времени: возглавил общество «Арзамас», писал сатирические стихи и эпиграммы, направленные против литературных староверов.
В 1817 году началась придворная служба Жуковского: он был приглашен в качестве учителя русского языка и литературы к будущей императрице Александре Федоровне, а позднее становится воспитателем наследника престола. Жуковский немало сделал для того, чтобы приобщить будущего монарха к высоким гуманистическим идеалам и внушить ему мысль о необходимости заботиться о процветании отечества. Свою близость к императорскому двору Жуковский часто использовал для того, чтобы ослабить гонения на литературу.
Начиная со второй половины 1820-х годов Жуковский почти перестал писать лирические стихи. Он очень точно уловил, что на смену века поэзии приходит время прозы, и приступил к работе над большими эпическими произведениями. Не желая расставаться со стихами, он все же отказывается от сложной строфики и рифмовки и обращается к белому стиху, стремясь создать своеобразную стихотворную прозу. «Я совсем раззнакомился с рифмою», – писал поэт П. Плетневу, посылая ему стихотворный перевод новеллы П. Мериме «Матео Фальконе». И отметил, что «с размером стихов старался сгладить всю простоту прозы так, чтобы вольность непринужденного рассказа нисколько не стеснялась необходимостью улаживать слова в стопы… Желаю, чтобы попытка прозы в стихах не показалась Вам прозаическими стихами».