то слезу, то перо уронит.
Говорит, что летать не может —
изнутри её черви гложут.
Помутнело в глазах у Добрыни:
– Ну бабка, – промолвил былинный
и бегом к Охотскому морю. —
Горе какое, горе!
Глава 4. Горыныч кидает Добрыню в море
А бабка вдруг стала змеем
полетела ещё быстрее,
села на камни прибрежные,
морду сменила на вежливую
и обернулась девушкой-птицей.
Ну как в таку не влюбиться?
Тут Никитич к брегу подходит,
глядит на деву да смотрит,
и почти зовёт её замуж:
– Ты бы это… до дому пошла бы уж,
Николаша тя ждёт, не дождётся! —
а у самого сердечечко так и бьётся.
Опустила очи дивчина:
– Ох ты, воин милый,
не люб мне боле муж любимый,
я сгораю по Добрыне!
А Добрыня, он парень честный,
но растаял при виде невесты:
губу толстую отвесил,
грех велик на чаше взвесил,
и полез с объятиями жаркими
на Забавушку. А та из жалкой
превратилась вмиг в дракона
жаром дышит, со рта вони!
– Ну, пришла, былинничек, твоя кончина! —
когтями цап и волочёт в пучину
добра молодца на свет не поглядевшего,
удалого храбреца бездетного.
И кидает змей Добрыню в море синее.
Тонет богатырь. Картина дивная
пред глазами вдруг ему открылась —
это царство подводное просилось
прямо в лёгкие богатырские,
а вокруг всё зелёное, склизкое:
чудные водоросли и рыбы,
караси-иваси, как грибы,
по дну пешеходят хвостами.
Вот они то Добрыню и подобрали
да вынесли на поверхность.
Но до брега далеко. Ай, ехал
мимо рыба-кит великан.
Взял он воеводушку, поднял,
да на спину свою забросил.
А как забросил, так загундосил:
«Гой еси, Добрынюшка победоносный,
ты избавь меня от отбросов:
на спине моей народец поселился
нехороший, дюже он расплодился,
сеет, жнёт да пашет —
Конец ознакомительного фрагмента.