Война…
В годы войны вместе с тётей и её сыном Валентин был угнан в Германию.
Концлагерь. Кормили один раз в день. Голод.
Концлагерь. Сына тети Екатерины, двоюродного брата Карло, расстреляли на глазах у матери за попытку к бегству.
Концлагерь. В крематориях сжигали и детей.
Их освободили американцы. Вскоре приехали и представители советской армии. Они забирали в основном военнопленных. Откуда было знать тогда, что поедут они, как предатели Родины, прямо на каторгу?
Валик Малышев-Bruzzone не стоял уже на ногах. Из концлагеря его забрал швейцарский Красный Крест.
Пролежал полтора года в больнице в Милане. Оттуда поехал в Лигурию искать своих родственников. Нашёл. Все они, двадцать пять человек, жили в полуподвальном помещении, на одном этаже. Все вместе. С нераспакованными из Украины чемоданами. Думали, что их высылка – недоразумение, которое рано или поздно разрешится.
Не в радость был Валентин родственникам – сами впроголодь жили.
У каждого из дядек – по четверо детей. Какая тётка нальёт тарелку супа, а какая – и нет: своих кормить нечем. Спал на пляже, под лодками, приходилось питаться и отбросами из ресторана.
Пошёл работать. Хлеб тогда и в Италии по карточкам давали.
Заработает две копейки, придёт под магазин, а продавщица говорит:
– Veni sabato.
Он тогда ещё итальянский не очень понимал. И принимал «sabato» за «subito». Ждёт и час, и два, пока на календаре не покажут, когда может придти, чтобы получить, возможно, две булочки.
Помочь всем…
Посоветовали в армию идти.
– Вот там я, – говорит Валентин, – вышел из голода. Наелся. Язык итальянский выучил. После армии поехал к тётке в Австралию, да не понравилось – вернулся.
Женился. Работал. Укреплялся в жизни. Вырастил двоих сыновей, дал образование. Помог стать на ноги.
В начале девяностых, когда без боёв пал наш Черноморский флот, он, русская душа, стал приводить домой команды арестованных в портах кораблей. Мылись, обстирывались, кормились. Но, бывало, и уносили из дома кое-что. Жена ворчала, а он оправдывал: не со зла, по бедности. Развёлся в пятьдесят четыре года: кто ж такого мужа выдержит, который в свой дом всех страждущих ведёт?
Через месяц после падения Берлинской стены поехал в бывший Советский Союз. Поработал в архивах, в музеях. Горькими были его открытия… Документы о реабилитации его родных – разве заменят утраченное?