Скорее всего, это был вечер двадцать четвертого ноября. Ты почти не осознавал, что произошло, но если тебе и стоило куда-то идти, то точно не в Госотдел бдения. Ты решил отправиться домой. Ты читал об изменниках. Каждый, кто оставался в Столице после совершения преступления, не избегал ГОБ. Нужно уходить. В другой регион. Возможно… да. Наверняка придется уехать к границе. А что еще остается? Других вариантов-то и нет. Но сначала – домой. Дальше будет видно. Шаг второй: добраться до площади Веры в АГС-4.
Ты прошел двадцать метров вдоль забора и перелез через сетку в том месте, где она была пробита кем-то до тебя. Ты быстро спустился по заросшему мертвой полынью склону, прошел по замерзшей грязи у реки и, не имея выбора, решил перейти ее вброд.
Неокрепший лед трескался и расходился под твоими ногами, погружая тебя в студеную воду. Та мгновенно проникала в одежду и утяжеляла ходьбу. Тепло покидало тебя. Дождь лил как из ведра, и для конца осени это было совершенно нормально. Зайдя в поток по колено, ты уже приготовился потерять свои ноги. Шаги. Неширокая река в три метра поддалась тебе и позволила выйти на берег. Ты направился к городу в поисках станции метро, хоть тебе и было известно, что подземка уже не работает так поздно ночью. Тебе предстояла бессонная ночь в ожидании открытия.
Эта ночь была светлой. Белая луна раз за разом выглядывала из-за бледно-серых облаков, быстро плывших по черному небу.
Ты поднимался по косогору, а в голове твоей жужжала гитара. Не акустическая, а одна из тех, что были популярны в конце двадцатого века. Низкий звук вырастал у горла и поднимался, ударяясь в лоб и виски. Это была музыка, которой не осталось места во Всеобщем Государстве. Тяжелый рифф был так же реален, как и голос в твоей голове. Ты знал, что название композиции вспомнить нельзя. Возможно, ты слышал ее десять лет назад, а то и все пятнадцать. Во второй половине двадцать первого столетия прошлое стало похоже на будущее тысячу лет назад – оно доступно только избранным.
Это лишь отрывок реальности. Вырванный из контекста кусочек моей жизни. Тем не менее он отвратителен.
– Александр Федорович, мы не хотим быть вашими врагами. Мы лишь исполняем свой долг перед Государством, а Всеобщее велит нам… исправить возникшее между нами недопонимание. Только от вас зависит то, сможем ли мы сражаться на одной стороне, или вынуждены будем расстаться по-другому.