– Мэт! Пока Джолли выкуривает испанцев, обыщите всё здесь.
– Капитан, – Дика трясло от негодования, – парочку свёртков с порохом бы им в трюм? А то, они там долго сидеть будут, этого дыма мало.
– Добро, сбросьте им парочку подарков, и вообще, – Нэрт прищурившись, глянул в сторону бака, – можно уже и пострелять, так что не задерживайтесь. – Нэрт пошёл к переброшенному между кораблями трапу.
Джолли Дик подскочил к своей команде:
– Так, черти! Пороха сюда! Живо! Фитили! Джеки! Тащи огня, вяжите порох в парусину!
Уже на шканцах собственного галеона Нэрт услышал глухие взрывы с борта испанца, это Дик занялся бомбометанием. Диксон угрюмо стоял у фальшборта, наблюдая за происходящим. Хлопнув его по плечу, Нэрт ободряюще произнёс:
– Диксон! Постреляешь ещё, всему своё время.
Оставив в каюте бумаги и две бутылки вина, Нэрт вышел на палубу. Быстро пройдя от юта до бака, осмотрел рангоут и, опёршись на фальшборт, стал всматриваться в ночную мглу. На испанском галеоне гремели выстрелы и глухо ухали взрывы пороховых зарядов. Дик знал своё дело. Нэрт как гончая жадно втягивал ноздрями ночной воздух. Запах океана и пороха будоражили, но ветер сносил большую часть пороховой гари туда, откуда вот-вот могли показаться топовые огни испанских галеонов.
Оставив матроса наблюдать за морем, Нэрт спустился на опер—дек палубу, и там по голосам и огням фонарей нашёл Диксона с его артиллеристами. Капитан подошёл и смотрел, как заряжаются погонные орудия, матросы уже вбивали пыжи.
– Я просто решил. Что на случай, если испанцы хватятся нас и вернутся, придётся отстреливаться, – Диксон привычно сыпал порох в запальные отверстия.
– Отлично, погонные заряжайте ядрами, весь правый борт книппелями, когда они подойдут на выстрел, в этой темноте не станут стрелять, они ведь не знают, что у нас здесь происходит, да и стрелять по своим галеонам не решатся. Пока они будут подходить, мы поднимем паруса и отвалим под ветер, у тебя будет время только для одного залпа с носовых, а потом, сколько сможешь, бей книппелями от правого борта. – Голос капитана отдавал металлом, словно рубил пространство опер-дека, отражаясь от бортов.
Диксон сиял от гордости и радости:
– Это моя ночь, кэп! Я выгоню из неё всех чертей вместе с испанцами!
– Когда они подойдут, я крикну тебе, дальше сам смотри. – Нэрт уже бежал по трапу на палубу. На захваченном испанском галеоне уже было тихо, вся возня переместилась куда-то в трюмы.