Нэрт докурил трубку и меланхолично выбил из неё пепел, постучав по ботфорту. Взгляд рассеянно скользил по бесконечному лесу качающихся мачт. В ноздри, будоража душу моряка, пробирался запах смолы, дёгтя и морской соли. В сознании капитана ещё монотонным эхом отзывались слова канцелярского чиновника из адмиралтейства: «… запрещается впредь служить в королевском флоте… Лишить звания и привилегий…» И это тогда, когда Англия нуждается в толковых капитанах, моряках, впитавших морскую соль с юношеских лет! На стапелях королевских верфей закладываются кили трёхпалубных линейных кораблей, а чья-то чёрная неприязнь торжествует и злорадствует в тишине кабинетов, загубив карьеру одного из лучших капитанов королевского флота.
Нэрт поправил шляпу, надвинув её на глаза и, проведя ладонью левой руки по эфесу своей верной сабли, толкнул дверь таверны. Все места были заняты. В прокуренном, спёртом воздухе таверны было шумно, здесь одновременно ругались и пели, кричали и спорили.
Возле ближайшего стола началась потасовка между моряками. Из отрывистых фраз можно было заключить, что здесь сошлись матросы двух промысловых люгеров. И когда Нэрт проходил мимо, там уже хватали друг друга за отвороты парусиновых курток. Затем стол опрокинулся, и общий шум таверны дополнился звуками крепких ударов.
Матросы молотили друг друга с остервенелой злостью, и Нэрту стоило непосильных трудов, вырваться из этой свалки, прокладывая себе дорогу кулаками. Следом за ним ринулся здоровенный матрос, замахнувшись для удара тяжёлой лавкой, но вдруг резко отпрянул назад. С его лица исчезло выражение дурной злобы, сменившись замешательством. Нэрт быстро обернулся, прослеживая взгляд моряка, и понял, что произошло.
Сзади него за длинным столом, стоял человек, ростом шесть футов и семь дюймов. В кожаной безрукавке, надетой на холщёвую рубаху. Но не внушительный рост и размах плеч остановил драчуна. Он держал в руке пистолет, и этот ствол был нацелен в лоб матросу.
Нэрт с облегчением перевёл дух. Он узнал старого боевого товарища Джолли Дика, равных которому в физической силе, наверное, не было в Европе. С самого начала Дик попал в канониры. Тогда ещё молодой, бесшабашный парень, он жонглировал пушечными ядрами, веселя просоленных морем стариков. За что и получил своё прозвище – Джолли.