– Не… недоработана она как-то. Мимика, жесты…
– Вот-вот. Что-то похожее на человека, но не человек. Мозг наш теряется, не знает, что делать… с ума сходит…
– Ага.
– Так вот… в мозгу нашем граница есть, где человек, где не человек, а где что-то среднее. А вы, значит, нейрофизиолог…
– Да.
– А можете сделать так, чтобы у человека восприятие это сдвинулось? Чтобы он обычного человека воспринимал как нечто среднее?
– М-м-м… ну… это время надо…
– …его у вас с избытке будет.
– И деньги… оборудование…
– …тоже.
– Тогда можно.
Туннель сворачивает, начинает потихоньку подниматься вверх, – это значит, что осталось немного.
Говорю:
– Осталось немного.
Из горла вырывается хрип, сам пугаюсь своего голоса.
Парень оборачивается:
– Что?
– Немного осталось… километра два…
Парень скрипит зубами. Парень… не нравится мне этот парень, очень не нравится, какой-то он… на человека толком не похож.
На человека…
…не похож.
Спину прошибает холодный пот.
Вот оно.
Началось.
Понимаю, что хозяин включил луч.
А хозяина зовут Коган.
– Ну что, друг мой, спешу вас обрадовать… луч ваш работает.
Неумело рапортую:
– Рад стараться.
– Отлично… читали, да? – Коган протягивает мне сложенную газету, – вот… бойня в Забугорске, в маленьком уральском городке жители перебили друг друга…
Пол хочет уйти у меня из-под ног, еле успеваю поймать.
– Ничего себе… так вы… зачем мне луч заказали… чтобы…
– …а вы как думали. Оборонка проплатила. Вот что, вы человек смелый… со мной поедете, посмотрим, что там, и как.
Тогда я даже не смог возразить ему, послать его куда подальше.
Тогда…
Кап…
Кап…
Кап…
Кап…
Туннель поднимается, резко сворачивает вправо, значит, скоро и выход. Мы его не видим, потому что сейчас ночь, ладно, ночью в лесу как-нибудь не пропадем, а там…
Да.
На земле семь миллиардов человек, как-нибудь затеряемся.
Смотрю на двух тварей передо мной, вздрагиваю от каждого их шага, от каждого жеста, когда это они успели превратиться из людей в черт знает что, они сами-то не замечают, как они выглядят… нет, ничего не замечают, идут, взявшись за руки, он ей отдал свою куртку, чтобы не замерзла.
Отчаянно пытаюсь объяснить себе, что это люди, люди, чёрт побери, люди, а не что-нибудь, что мне мерещится.
Не объясняется.
Вспоминаю, как я их видел, когда они были людьми, то есть, что я говорю, когда я видел их людьми.