Каждая деталь, сделанная из фиолетового железа, весила вдвое больше меня. Их было очень неудобно переносить – без креплений, без ручек, с острыми углами. Самые большие детали всегда несли двое, а то и трое гремлинов. Но главная проблема заключалась не в этом. Чем тяжелее была деталь, тем выше она лежала. Если упав с третьего балкона, я больно ушибся, то свалиться с десятого или даже с восьмого балкона означало смерть. Я никогда не забирался так высоко – старший механик не пускал меня дальше первой детали. Я хотел отказаться от попыток закончить статую еще на «Грусти», но каждый раз говорил себе – еще чуть-чуть. Еще чуть-чуть, и я сдамся. После следующей детали.
И теперь я стоял на пятнадцатом балконе, и при одном взгляде вниз у меня кружилась голова, уши хотелось прижать к голове, обнять хвост и никуда больше не ходить. Я так и сделаю. Только принесу еще одну деталь, и сразу спрячусь. Еще одну штучку.
Лапы болели, но мне хватило сил на еще один прыжок, и я оказался на шестнадцатом балконе. Отсюда было видно весь железный остров! Грязно-серый, абсолютно правильный квадрат. А дальше – океан белой воды. Я разглядел два маленьких пятнышка рядом с люком в нору – Ари-Ару с Бип-Бопом.
«Страдай» была туловищем, покрытым шипами, неимоверно большим и совершенно неподъемным. Я покатил деталь вниз, спихивая с балкона на балкон. С грохотом и лязгом «Страдай» приближалась к зефирному гробу. Я все лапы об нее ободрал, прежде чем спустил деталь на пол, и чуть спину не надорвал, пока вставлял железное туловище в зефирный гроб.
– Ура! – устало сказал я, когда собранная конструкция начала сдвигаться. Это была статуя гремлина, целиком закованного в доспехи. Гремлин-гигант из фиолетового железа сурово поглядывал на меня, блестя надписями на деталях, прежде чем исчез внутри куба. Скрипнуло – открылась дверца. Я торопливо оббежал гроб и пискнул от неожиданности.
Зефира не было. За открытой дверцей оказалась пустота. Тут всегда был зефир, очень много! Словно в насмешку остров устроил испытание и ничего не дал взамен. Я хотел заплакать, но потом понял, что слишком устал даже для слез.
Внутри что-то блеснуло. Я утер глаза хвостом и подошел поближе. На дне лежала маленькая зефирка лазурного цвета. На ощупь она была словно мягкая резина, а пахла чем-то кислым и свежим. Испорченная? Я бережно взял ее и поковылял к люку – пусть испорченная, другой все равно нет. Небо уже светлело, нужно спешить.