В 1929 году художник при мне писал свой автопортрет. В июле 1928 года у меня родилась дочь, и посещения города Пушкина сократились, но вместо этого К. С. стал частым гостем у нас на Таврической улице. Он говорил, что у нас он чувствует себя как дома. Через некоторое время после рождения дочери мы решили крестить ее на дому и пригласили Кузьму Сергеевича быть крестным отцом, на что он охотно согласился. Церемония крещения происходила у нас на квартире, и таким образом К. С. как бы вошел в нашу семью. Через шесть недель после крещения моя жена с семилетним сыном и полуторамесячной дочерью выехала к родителям в Каунас, в тогда еще Литовскую буржуазную республику, и пробыла там два месяца. Я, оставшись один, довольно часто стал бывать в Пушкине. Кузьма Сергеевич чувствовал себя хорошо и очень много работал. Никто не мог полагать, что злой туберкулез только притаился и нанесет в любой момент неотвратимый удар. За это время появилась чудесная „Черемуха в стакане“, портрет Андрея Белого и другие. Кузьма Сергеевич не любил, когда во время работы кто-либо мешал ему, единственным исключением был я, меня он приглашал присутствовать при его работе, во всех стадиях.
В 1934 году К. С. задумал картину „Тревога“. Так как ему нужен был натурщик, который по замыслу стоял бы у окна, то он попросил меня постоять в соответствующей позе в открытой двери платяного шкафа, надел на меня свой жилет и тапочки. Таких сеансов было несколько, пока художник набрасывал композицию картины. Когда картина была закончена, то я увидел на ней себя, вернее свою спину, во всей красе. В этом же году были написаны картины: „Девочка за партой“ и портрет Ленина, которого художник изобразил за чтением „Песен западных славян“ Пушкина. В 1935 году Кузьма Сергеевич начал картину „Весна“, которую мне удалось видеть в разных стадиях готовности. В 1936 году К. С. уезжал в поездку по Каме. В результате этой поездки появилась картина „Дочь рыбака“ и целый альбом рисунков. Как я упоминал выше, в 1936 году семья Водкиных получила квартиру в Ленинграде на Кировском проспекте. Квартира была на пятом этаже и состояла из трех комнат, а на шестом этаже была большая комната, которая служила художнику мастерской. Она была обставлена очень скромно. Посередине стоял большой мольберт, в стороне небольшой столик для кистей и палитры, у стены мягкий диван, на который иногда, утомившись от работы, ложился отдохнуть художник. Дверь была завешена ковром, по стенам висело несколько картин, а из мебели – только два плетеных кресла.