Сначала он пытался говорить экспромтом, затем, окончательно смешавшись, достал из кармана пачку записей и признался, что их подготовил ему секретарь. В этом никто даже не усомнился. Но в этих записях порядка было не больше, чем на железнодорожной платформе с металлоломом. Выступающий нервно перебирал их, просматривал одну страничку за другой, пытаясь как-то сориентироваться и выбраться из дебрей, и при этом еще что-то говорил. Это было невозможно слушать. Он извинился, попросил воды, взял дрожащей рукой стакан, выдавил из себя еще несколько бессвязных фраз, стал повторяться, снова зарылся в свои записи… С каждой минутой он становился все беспомощнее и растеряннее. На лбу выступила испарина, и, когда он вытирал его платком, рука дрожала. Мы все сидели, наблюдая за его провалом, испытывая и сочувствие к нему, и собственную неловкость. Однако оратор упрямо продолжал говорить. Он запинался, копался в своих записях, извинялся и пил воду. Все, кроме него, понимали, что спектакль стремительно приближается к полному фиаско, и все почувствовали облегчение, когда он наконец прекратил бесплодные попытки и сел. Мне редко доводилось видеть слушателей, испытывающих такую неловкость, и оратора, пережившего такой стыд и позор. Он начал свою речь, не зная, о чем собирается говорить, и закончил ее, сам не поняв, что сказал.
Ни один здравомыслящий человек не начнет строить дом, не имея хоть какого-то проекта. Так почему же встречаются люди, которые пытаются выступать с речами, не имея даже приблизительного плана или программы?
Выступление – это путешествие с определенной целью, маршрут которого должен быть нанесен на карту. Тот, кто не знает, куда идет, обычно никуда и не приходит.
Будь моя воля, я бы над дверями всех помещений земного шара, где собираются люди, обучающиеся ораторскому искусству, начертал метровыми огненными буквами слова Наполеона: «Искусство войны – это наука, в которой не удается ничего, кроме того, что было рассчитано и продумано».
Это относится к публичным выступлениям ничуть не в меньшей мере, чем к войне. Но понимают ли это ораторы, а если понимают, то всегда ли они так поступают? К сожалению, нет. Во многих выступлениях системы и порядка не больше, чем в миске ирландского рагу.
Как лучше и эффективнее всего упорядочить определенный набор мыслей? Ответ на этот вопрос не так прост. Каждый раз перед оратором встает новая задача, и он должен вновь и вновь искать ответ на этот вечный вопрос. Здесь нельзя предложить какой-то универсальный рецепт, но мы все же попытаемся показать на конкретном примере, что понимаем под приведением выступления в систему.