Я решил затащить рога в комнату, потом решу, куда их повесить, а пока просто приму ванну и лягу спать. Или правильнее будет говорить — приму водопад? Но не дошёл до нужной двери, услышав шелест в гардеробной. Достал нож и открыл её, тут же поместив его обратно в ножны. Помещение ещё недавно было пустым, однако теперь на вешалках с одной стороны висели многочисленные шмотки. Сняв одну наугад, я понял, что размер точно мой. Многие вещи были похожи, наверное, это форма. Нашлась и спортивная одежда, и что-то, явно предназначенное на выход в свет вроде бала. Не знаю, как точно называется, сюртук, наверное. Не суть. На полках покоились бельё и носки, рядом целый шкаф обуви. Вторая половина гардеробной осталась пуста, и я предположил, что она предназначена для личных вещей. Коих у меня не было. Печально, но не фатально. Дело наживное.
Ладно, всё завтра, надо высыпаться. Иначе мозг не захочет учиться.
Утро началось с тихого птичьего чириканья. Немного позже, когда я уже открыл глаза и смотрел на голубое небо, радуясь, что солнце падет не на изголовье кровати, прозвенел мелодичный будильник, раздавшийся отовсюду, а нежный женский голос сообщил, что завтрак через полчаса.
На столе в гостиной и правда обнаружился какой-то лист со списком, куда и во сколько нужно попасть. Что занятно, вверху листа я заметил обозначение текущего времени в привычном мне формате. Это точно были часы, потому что минуты изменились, пока я читал список. Первым в списке значился упомянутый будильником завтрак, затем три часа свободного времени, а следующий пункт — знакомство с наставником, место и имя.
Я задумался, как найти нужное место, ткнул и провёл пальцем по надписи. Из-под него тут же вырвалась искорка и полетела к выходу. Ого, магический путеводитель? Занятно. Но мне пока рано. Отнял палец, искорка пропала. Ясно, лист носить с собой и беречь, как зеницу ока, пока не выучу, где что в этом институте располагается. Ладно, мыться и на завтрак. Посмотрю хоть на сокурсников…
Спустившись на первый этаж, понял, как несказанно мне «повезло». Моими соседями оказались белобрысый… Фарад, кажется, и его рыжий товарищ с козлиной бородкой.
— Утречко, — хмыкнул я и, глядя на их офигевшие лица, вышел на улицу.