- Нууу… - я взглядом попросила помощи у Нины Степановны, но та, не обращая внимания на наш трёп, пыталась открыть шкаф. - Наверное, потому что мы не пара и не муж и жена. Чужие люди не могут ночевать в одной комнате.
Мелкая выдернула свою руку из моей и нахмурила милые бровки.
- Вы не чужие!
Выдохнула.
И как вот ей объяснить, что я не та, которую она хочет видеть? Что ж мне теперь, мечты детские разбить? Я хорошо помнила свою реакцию, когда мне сказали, что мамы и папы больше нет. Ну уж нет… Пусть ей это папа объясняет. Или вон няня.
- Давай я пока здесь поживу, а потом мы что-нибудь придумаем? - пошла на мировую, и Маринка, поджав губы, согласилась. – Ну, вот и ладненько.
Мне нравилась эта малявка с каждой минутой нашего общения всё больше. Был в ней какой-то внутренний стержень. Который не ломается и не гнётся. Видимо, она не только внешне похожа на своего отца.
- Ну что ж, порядок наведёшь здесь сама, я выдам тебе всё необходимое. А теперь пойдём на кухню, покажу, как готовить еду для Мариночки, - Нина Степановна таки победила шкаф и повернулась к нам. - Надеюсь, готовить ты умеешь?
- Умею.
Маринка тут же схватила меня за руку и потащила за собой. Что ж, хотя бы не скучно будет.
***
Бекет бездумно указывал на вешалки с новомодными тряпками, а девушки-консультанты наперебой таскали тюки шмотья к кассе и упаковывали в огромные пакеты.
А он всё о словах дочери думал. Они пульсировали и звучали в голове эхом.
«Это новая мама?»
Какая там мама. Она сама ещё ребёнок. Вспомнить только глаза, полные восторга при взгляде на обычную постройку. А как она на груди у него плакала? Девчонка изранена до самого сердца, а всё хорохорится, делает вид, что ничего не боится и на всё ей наплевать. А сама дрожит от каждого его прикосновения. И дрожит не от страсти, к сожалению.
- Иван Андреевич? - прозвучало рядом, и он повернулся к девушке. - У нас ещё есть бельё из последней коллекции. Вы нам только размер скажите, и мы подберём лучшее.
Иван тщательно изучает её, останавливается взглядом на крутых бёдрах.
- Разденься, я хочу посмотреть на тебя без одежды.
Девушка краснеет, открывает рот, чтобы выкрикнуть что-то вроде: «Что вы себе позволяете?» Но вовремя вспоминает, кто сидит перед ней, и, покорно опустив голову, молча обнажается. Но это всё лишь игра. Спектакль, чтобы зацепить его показушной невинностью. По глазам девки видно, что она мысленно уже раздвинула перед ним ноги.