Милана, наконец, осознала, что убивать её никто не планировал и быстро вскочила с кровати. Укуталась в халат, лишая Бекета удовольствия наблюдать упругие ягодицы.
- Маринка, пойдём умоемся и почистим зубы, - и, не глядя на Ивана, взяла мелкую за руку, потащила за собой.
Девочка обижена? Или пытается показать ему свои зубки?
***
Я не обижена на него, о, нет. Я зла. Зла на него за ту проклятую правду, за его признание, за то, что врывается вот так в комнату, где я сплю, и прожигает своим странным взглядом.
А ещё у меня была целая ночь, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию и принять, наконец, то, что в этом мире ничего не делается просто так, а Бекетов не занимается благотворительностью. И знаете, я смирилась. Смирилась с несовершенством нашего мира, а не с тем фактом, что мне придётся стать любовницей Ивана Андреевича. Вот уж чего-чего, а этого не будет, никогда и ни за что. Пусть даже не мечтает. Разве только силой возьмёт, но об этом думать не хотелось.
Как бы там ни было, и что бы он ни задумал, я решила оградить себя от намёков на секс, этих его нахальных прикосновений и поцелуев. От воспоминания о последнем дрогнули коленки, и пересохло в горле. Абсолютный игнор и арктический холод - на данный момент мои лучшие друзья. Ими и собиралась защищаться.
- У тебя такие белые жжубы, - Маришка заглянула мне в рот и принялась чистить свои зубки ещё энергичней.
- И у тебя такие будут, когда поменяются на коренные, - я приобняла её, чтобы не свалилась со стульчика, сполоснула рот.
- И я буду такая же кррасивая?
Я улыбнулась крохе, чмокнула её в любопытный носик.
- Ты будешь намного красивее.
Бекет ожидал нас за столом с видом строгого папаши, но я не могла не заметить в его глазах вспыхнувшее тепло, когда Маринка бросилась к нему. Я б и сама бросилась, да не к кому. А кто есть – к тому не хочется. Хотя, думаю, Иван Андреевич был бы не против.
- Наконец-то. Чем занимались так долго? - проворчал, усаживая Маринку на стул и отодвигая второй стул для меня.
- Мама учила меня, как правильно чистить зубы. Вот эти, которрые далеко, - открыв рот, Маринка продемонстрировала отцу свои молочные премоляры.
- Вот как? Что ж, ладно тогда, - и повернулся ко мне в ожидании, что я запрыгну на любезно им предложенный стул. Извините, дяденька Бекет. Придётся вам обломаться.