Как ни странно, пыли не было. Мать
специально убирала в комнате так, чтобы ничего не трогать. Она
десять лет ждала доченьку. И вот этот момент настал. На глаза снова
накатили слезы. Смахнув соленую жидкость, я подошла к своему
письменному столу, где покоились мои рисунки.
Здесь все до единого мои детские
каракули: вот розовый единорог, а вот и дельфинчики. О, неужели я и
Петьку рисовала как же смешно я его изобразила. В тех его дырявых
шортах и с цветами в руках. Ох, Петька, Петька, где ты сейчас.
Наверное, уже и семья имеется, не то, что у меня.
А это что…
Я подняла со стола один из рисунков,
где по центру белого листа был изображен парень в причудливых
штанишках, и одет он был в одежды позднего ренессанса. Взгляд при
этом был хитрым и колючим, словно он о чем-то хотел мне
сказать.
О чем-то очень важном.
Пребывая в полнейшем ступоре, я, не
отрываясь, смотрела на рисунок. А если точнее, то на того, кто был
изображен на старом альбомном листе.
В голове крутилась мысль:
“А я ведь видела его по дороге сюда.
Сомнений быть не может. Та же странная одежда, тот же
взгляд!”.
Я покрутила лист в руке, затем снова
начала всматриваться в подростковые каракули.
Как же голова разболелась! Видимо,
понемногу начинаю сходить с ума. Это не дело, чтобы рисованные
принцы меня у дороги встречали! А к тому же мою персону и реальные
то парни десятой дорогой обходят, а здесь рисованный. А конь? Куда
коня дел, а? Принц без средства передвижения уже и не принц вовсе.
А так, неперспективный кавалер. Даже если не брать во внимание
совсем уж заезженную фразу: полцарства за коня. А если нет коня, то
это все равно что и нет полцарства.
Недовольно фыркнув, я вернула рисунок
на место, а сама, присев на стул, пыталась изо всех сил не смотреть
на альбомный лист. С минуту это у меня получалось, а потом рисунок
снова приковывал внимание.
Черт! Ну нельзя же так! Быть такого не
может! В детстве куда еще не шло, но тебе ведь, деточка, уже за
тридцать. Да и не верю я во всю эту ЧУШЬ!
- А во что же ты веришь? – внезапно
раздался голос из шкафа.
“А! Кто там? Я что-то слышала?!“, - я
в панике начала метаться по комнате, ища, куда бы
спрятаться.
- Сначала обзываешь меня, а теперь еще
в придачу и избегаешь, – сказал шкаф с укором.
Я сильней заметалась по
комнате.
- Мне это все кажется! Наверное.
Наверное. Пироги были с пропавшей капустой, вот и слышится всякое,
– шептала перепуганная я.