– Да?
Нехорошее предчувствие всколыхнулось в груди. Заставило сердце ёкнуть.
– Вы проживаете по адресу Рилтхан шестнадцать?
– А что случилось?
– В вашем доме произошел взрыв бытового газа.
Айна недоуменно моргнула. На ресницах словно осела черная пелена. Заволокла улицу, проезжающие мимо машины, людей…
Мир отдалился. Стал смазанным фоном, на котором ярким пятном выделялась она… да еще чужой усталый голос.
– Это… это какая-то шутка? – прошептала в трубку, надеясь на чудо.
Но надежда была грубо разбита:
– Все, кто находился в доме на момент взрыва, погибли. Мы сочувствуем вашей утрате.
Эти слова были последним, что она запомнила. Дальше в памяти – полный провал, заполненный черным клубящимся дымом.
Спустя время Айна обнаружила себя сидящей на обугленных досках и бездумно смотрящей на то, что осталось от ее дома.
Она не помнила, как прошла два квартала, как попала во двор, полный спасательной техники. Как к ней подошел констебль с папкой в руках. Что-то спрашивал, задавал одни и те же вопросы. Потом появились соседи со скорбными лицами. Говорили пустые слова утешения.
Айна не помнила ничего. Она просто сидела, а по щекам, вперемешку с грязью и копотью, текли беззвучные слезы.
Позже, уже в Конфронте Айна узнала, что взрыв произошел не случайно. Пока она была в колледже, в их дом приходил элохим. Он шел за ее сестрой от самой школы. Шестнадцатилетняя Марта была очень красива. Настоящая скандинавская блондинка, голубоглазая и светлокожая – вся в мать. А вот Айна пошла в отца.
Элохим пробыл в их доме недолго, всего лишь зашел и вышел. Люди видели, как от ворот отъехал его черный кроссовер с тонированными стеклами. А еще десять минут спустя раздался тот самый взрыв…
Он был такой силы, что двухэтажный коттедж из соснового сруба буквально взлетел на воздух.
Об этом Айна узнала с чужих слов. Она отказывалась верить. Ее рассудок не желал воспринимать чужие слова, фотографии, другие нелепые «доказательства». Она двигалась, ела, отвечала на вопросы полицейских словно во сне. Почти без эмоций. И ей казалось, что она спит и видит глупый кошмар. Но вот-вот прозвенит будильник – и все закончится. Она проснется и увидит, что все по-старому. Дом цел и все живы.
Настоящий ужас обрушился позже. В морге, на опознании тел. Когда ее подвели к металлическому столу, на котором лежали три черных пластиковых мешка.