– Во-вторых, – продолжал Саймон, – мне нужно, чтобы вы кое-что сделали. Тогда ваша дочь будет свободна, а вы сможете закончить то, что я вам помешал сделать сегодня.
– Какое дело? – спросил Том.
– Я хочу, чтобы вы запросили эксгумацию тела вашего отца.
* * *
Яркий свет исчез, красный глазок камеры погас. Элли снова лежала в темноте.
Потом опять включился свет. Не такой яркий, но его хватало, чтобы в комнате стало возможно что-то разглядеть.
Роча сел рядом с пленницей.
На лбу у нее выступили капельки пота.
Первый ее контакт с отцом за два года закончился.
Роча смотрел на нее, снова держа в руке нож, а Сумрак стоял возле камеры. Беккет видела свои ноги сквозь разрезы в брюках, но мужчины больше ее трогали.
– Может, продолжим? – спросил Роча, и в его голосе Элли уловила португальский акцент.
Она пристально на него посмотрела, изо всех сил стараясь прогнать страх.
– Пожалуй, нет, – добавил он и улыбнулся.
После этого он разрезал веревки на ее руках, а потом и на ногах. Элли села и сорвала клейкую ленту со рта, сказав себе, что должна соблюдать рядом с этими мужчинами осторожность.
– Неужели это было необходимо? – спросила она.
– Тебе понравилось? – поинтересовался Роча, явно гордясь собой.
Беккет сказала им, что они должны вести себя убедительно, и даже предложила использовать нож. Но она не говорила им резать одежду и лапать тело.
Хотя чего еще было ждать?
Эти люди были дикарями и авантюристами, а она предоставила им такую чудесную возможность.
Элли встала и сбросила веревки с запястий и щиколоток. Ей хотелось поскорее уйти отсюда.
– Вы сделали свое дело. Мы закончили, – объявила она.
Сумрак промолчал и не выказал ни малейшего интереса к происходящему. Он никогда его не выказывал. Казалось, этот человек делал только то, что ему приказывали.
Всем распоряжался Роча.
Во всяком случае, в отсутствие Захарии.
Интересно, что происходит во Флориде, в доме ее деда в Маунт-Дора? Меньше часа назад Захария позвонил им и сказал, что ее отец поехал туда из Орландо. Дорога занимала тридцать минут на восток по автомагистрали 4, Беккет сама ездила по ней множество раз.
Потом Захария позвонил еще раз.
У ее отца был пистолет, и он собирался покончить с собой. На мгновение девушка испытала тревогу. Как бы ни складывались их отношения, он оставался ее отцом. Но всякий раз, когда она начинала ему сочувствовать, это разбивало ей сердце.