Через несколько шагов Вало снова пришлось спасать. Он остановился перед лавкой с мехами и шкурами, и купец велел ему не лапать товар. Редвальд сразу же подошел к нашему помощнику.
– Вало, это тюленья шкура, – объяснил он ему.
– Похожа на большую выдру, – сказал Вало, поглаживая блестящий мех.
– Как заплатит, так пусть берет себе и делает все, что хочет, – сердито бросил торговец, старик с вытянутым скорбным лицом и намотанным на шею, несмотря на теплый день, толстым шарфом.
– Откуда эти белые шкуры? – спросил я его. В груде шкурок поменьше мне бросились в глаза несколько ослепительно белых пушистых мехов.
– Зимний песец и заяц, – сказал старик.
Во мне сразу родилась новая надежда:
– А можно достать их живьем?
– От них тебе, Зигвульф, не будет никакого толку, – вмешался Редвальд. – К тому времени как эти звери попадут к халифу, они обретут свой обычный бурый цвет. Эти животные белые только зимой.
– А как насчет этого? Сгодится даже ярлу на плащ, – проскрипел старый продавец и с усилием развернул свернутую в рулон медвежью шкуру с головой и лапами. Вчера я своими глазами видел, какие раны остаются после одного удара этими черными когтями, даже если его наносит лишь годовалый медвежонок. Когда же я увидел огромные зубы, торчавшие из раскрытой пасти шкуры, у меня по спине пробежал холодок. И, конечно, не было никакой нужды спрашивать старика, не у Охтера ли он приобрел эту шкуру.
Самого Охтера мы, как и вчера, нашли на краю поселения. Он с мрачным видом заглядывал сквозь решетку в свою клетку с медвежатами. Звереныши с закрытыми глазами вытянулись на голой земле. Они лежали неподвижно, и было даже трудно понять, дышат ли эти животные вообще. В клетке, прямо перед тяжелой дверью, стояла деревянная бадья с водой. Подле нее находилось два корытца, заваленные чем-то, что показалось мне похожим на полосы пожелтевшего свиного сала с толстой черной кожей.
– Так и не жрут, – не скрывая сожаления, сказал Охтер. В руке у него была та же палка, что и вчера. Просунув ее между прутьями решетки, он подтолкнул одно из корыт к самому носу ближайшего медведя.
Ни одно из животных не пошевелилось.
– Чем ты пытаешься их кормить? – спросил Редвальд.
– Китовым жиром. От себя, можно сказать, отрываю, – вздохнул торговец.
– И небось никак в ум не возьмешь: с чего это они отказываются! – насмешливо хмыкнул наш корабельщик. Можно было не сомневаться, что эти двое – хорошие приятели.