Я насупилась.
— Некоторые знания?
Саймон тяжко вздохнул и признался:
«Ладно, почти все. Я могу рассказать тебе какие-то вещи по поводу природы твоей силы, но по части сбора трав, ворожбы — чего-то более прикладного… Тут я бесполезен».
— Круто, — с сарказмом пробормотала я. — Люблю теоретиков! С ними так весело влипать в неприятности. К слову, в нашем случае «влипать в неприятности» — эвфемизм, означающий «поджариваться на костре».
Саймон стушевался и, царапая коготками кожу, пробежался по моей кисти и снова забрался мне на плечо.
«Слушай, знаю, ты не в восторге, но ведь две головы всегда лучше, чем одна!»
Я куснула губу и после долгой паузы, сдалась.
В конце концов, в этом мире у меня нет друзей. И было бы неплохо обзавестись хотя бы приятелем. Особенно таким, который (в силу магической связи) просто обязан блюсти твои интересы.
Хотя бы заботиться о том, чтобы тебя никто не убил. На отборе невест, определенно, это будет актуально.
— Ладно, — кивнула я, — а хоть какой-то план у тебя есть?
Хамелеон ощерил пасть, высунув алый язык. Улыбка у Саймона, обладателя острых зубов, оказалась неожиданно… пугающей.
«План есть. Слушай!».
Нет, план у Саймона оказался дурацким! Впрочем, я не смогла предложить ничего лучше, так что других вариантов все равно не было.
Я все еще думала об этом, пока собиралась на пикник, устроенный специально для королевских невест. Мои сборы инспектировала невыспавшаяся и, наверное, потому злая маменька. Причем, если я правильно догадывалась о причинах ее бессонницы, маменька должна была цвести и пахнуть. Но нет.
— Не то платье! — рявкнула она на горничную. — Нам нужно что-то по-настоящему впечатляющее, мимо чего Его Величество точно не пройдет!
«Золотые прииски?» — предположил Саймон, прячущийся под кроватью.
Я хмыкнула и тут же куснула себя за губу, чтобы не рассмеяться. У хамелеона оказалось схожее с моим чувство юмора. Пожалуй, мы сработаемся.
Горничная, потянувшаяся к небесно-голубому наряду, резко, будто обжегшись, отдернула руку. На лице молоденькой девчушки появилось настороженное выражение собаки, хорошо обученной чужим командам.
— Фиолетовое платье с золотой отделкой, — потребовала маменька и, сощурившись, потерла виски. — Боги, Агата, задерни шторы. Сегодня слишком яркое солнце…
Тетушка, до этого момента тихонько сидевшая в кресле, послушно встала и направилась к тяжелым портьерам. Юбки ее скромного платья какого-то невнятного серого цвета прошелестели по ковру с высоким ворсом. Сегодня тетушка выглядела даже еще более блекло, чем вчера. На ее бледном лице с белесыми ресницами было написано безграничное терпение и покорность.