- Тебе что - плохо? - Женёк участливо заглядывал в глаза. -
Давай вон присядем в тенечке, около подъезда. Времени у нас вагон,
никуда эта Миронович не денется.
- Башка трещит - спасу нет, - сказал я. - Давай и вправду
посидим, воздухом подышим.
Я сидел на лавочке и думал, что, пожалуй, самым странным во всей
этой суматохе на школьном дворе было отсутствие грохота басов
портативной колонки и прямые взгляды школьников: они смотрели друг
другу в глаза, и ни один из них не пялился в смартфон. У меня даже
рука дернулась к карману - проверить, что там пишут, полистать
ленту...
От Старикова это движение не укрылось, он удивленно поднял бровь
но ничего комментировать не стал: Женёк признавал право каждого на
своих, личных, прикормленных тараканов.
- Слушай, - сказал я. - А пойдем зайдем в библиотеку. Тут вроде
недалеко? Возьму что-нибудь свежего почитать.
***
Я совсем не удивился, когда на огороде у Езерской увидел еще и
Анатольича. Он любил всякие подработки: там траву покосит, здесь
дров поколет, в другом месте - забор поправит. Рублик к рублику - и
получалась у товарища Сивоконя приличная заначка, к которой жена не
имела никакого отношения. В общем, Юрий Анатольич был умный, а
Герман Викторович - дурак, потому как один работал за деньги, а
второй за еду, но кормили обоих одинаково.
Светило обманчиво теплое майское солнышко, по небу пробегали
кудрявые облачка, пахло коровьим дерьмом, а из радиоприемника
раздавался жизнерадостный голос Эдуарда Хиля, который пел про
потолок ледяной - совершенно не по погоде.
Внося при помощи четырехзубых вил угнаенни у глебу, то бишь -
удобрения в почву, я думал о том, что зря занимаюсь износом
белозоровского организма. Гера был парнем спортивным, атлетичным,
почти не пьющим и совсем не курящим, дома у него имелись пудовые
гири, литые гантели и штанга с набором блинов на пять, десять и
пятнадцать килограмм. А я, понимаешь, вселился на всё готовенькое и
завел моду хлебать коньяк изо дня в день. Нужно было начинать
следить за здоровьем - несмотря на уверенность в том, что до
семидесяти лет не видать этому мутанту-полешуку ни онкологий, ни
диабетов с гепатитами, ни сердечно-сосудистых заболеваний, которые
выкашивают нашего брата-мужика целыми батальонами.
Теперь дурной алкогольный пот выходил наружу, и я снял майку и
замотал ее на голове - как незабвенный палестинский лидер Ясир
Арафат.