Взревел мощный мотор, и машина резво побежала по полупустой
улице.
- Это вы меня очень обязали, - сказала Тася. - Сначала баня,
потом - книги, и песочница... Вам когда-нибудь говорили, что вы
очень хороший? И стрижка новая вам идёт, кстати.
Я подавился какой-то общей фразой, которую хотел выдать для
завязки беседы, мысли в голове совершенно спутались, и потому
сказал первое, что пришло на ум:
- Я не хороший. Я эгоист. Мне очень нравится, когда я нравлюсь
людям. Истинное удовольствие получаю! Вот, например, что мне стоило
сделать песочницу? Четверть часа, четыре досочки! А от девочек
ваших - искренний восторг и восхищение, и я чувствую себя
чудотворцем и Гераклом в одном лице. Мол, весь такой могучий и
великий! Понимаете? Эгоизм чистой воды!
- Побольше бы таких эгоистов! - рассмеялась она, тряхнув
головой.
Ветер из окна растрепал светлые Тасины волосы, она отняла руку
от рычага коробки передач и поправила их грациозным движением. Я
откровенно любовался этой молодой женщиной. Двое детей в ее
возрасте - и так шикарно выглядит... А какой у Таисии возраст?
Двадцать пять? Двадцать семь? В наше время многие дамочки - ее
ровесницы только начинали задумываться о замужестве, грезили
"самореализацией", "личностным ростом" и карьерой... А тут - машину
водит, двух дочек растит, тренер по биатлону и всё такое... Ну да,
Пантелевна говорила, что ее племянник, который папаша Таисии -
какая-то важная шишка в Мурманске. Не то по партийной, не то по
советской линии - но что-то жирное, на уровне обкома. Но всё равно
- молодец она, большая молодец!
- Гера, - "Волга" выруливала на нашу улицу. - Я хочу вас
попросить еще кое о чем. И, честно говоря, стесняюсь.
Я с интересом поглядел на Тасю, она притормозила, немного не
доезжая до дома Пантелевны, на перекрестке, и сказала:
- Я была замужем, Гера. Два года назад. Мой муж - военный моряк,
он погиб. Это чтобы не было лишних вопросов.
Дела! Мне пришлось кивнуть.
- В общем - я хочу на танцы. Из знакомых в Дубровице - у меня
точно такие же, как я, приехавшие отдохнуть жены военных с детьми,
они на танцы не пойдут. Потому - обращаюсь к вам.
- К тебе, - сказал я.
- Ладно, к тебе. Гера, проводишь меня на танцы?
На самом деле идея была так себе. Я лихорадочно вспоминал
рассказы старших про танцы в Дубровице в семидесятые-восьмидесятые,
и в голову приходила только так называемая "Сетка" в парке Победы.
Но там лучше было до темноты не задерживаться. "Когда выходишь в
Дубровице с танцплощадки, то высоко поднимая голову, смотришь на
яркие звезды в ночном небе... Чтобы кровь из разбитого носа не
закапала штаны и ботинки" - рассказывал один пожилой деятель
андерграундного искусства. Вот это я очень хорошо помнил.