Так что я ринулся в музей весьма решительно. И сразу же
столкнулся с суровой действительностью в виде одного-единственного
смотрителя:
- Шоб кто-то тут был - так нет никого, товарищ Белозор. Все
научные сотрудники таки имеют дела дома! Приходите завтра и не
делайте мне сердце, - сказала тетя с большим носом, едва отрываясь
от вязания.
С посетителями в воскресенье, видимо, было негусто.
- А я приду! - сказал я. - Так и передайте директору: Белозор из
"Маяка" будет с ним про Деражню разговаривать. И настроен весьма
решительно.
- Пфуй! - сказала мадам. - Таки пойдите и решительно киньтесь
головой в навоз, товарищ Белозор.
-Что? - удивился я.
- Ничего-ничего. Будьте здоровенький, растите большой,
говорю.
Вот же!
***
Дубровица была на тридцать или сорок процентов еврейским
городом. Даже ужасы Великой Отечественной не изменили этого факта,
хотя убито было несколько тысяч мужчин, женщин и детей еврейской
национальности. Массово уезжать стали только в конце восьмидесятых
- начале девяностых. Честно говоря, это заставляло задуматься.
Одним из представителей племени Сиона был корявщик Хаим. И
корявщик - это не ругательство.
- Бабы! - кричал он гнусаво. - Корявки!
Корявщик - это старьевщик. Он собирал всякое тряпье и старье -
корявки, и сдавал в пункты приема. Иногда ему попадались интересные
вещицы и он ими приторговывал.
- Бабы! Корявки! - это совсем не то, что хочется услышать в
девять утра в воскресенье.
- Сам ты корявка, Хаимка! - высовывались из окон хозяйки. - Ты б
к обеду лучше прикатывался, мы бы тебе того-сего насобирали...
- К обеду я пойду к уважаемым людям, на улицу Розочки
Люксембург, и там у них такие корявки, шо пальчики оближешь, а не
тот хлам и позор, шо можно насобирать на вашей Слободке... - бурчал
он, подгоняя несчастную лошаденку, впряженную в тележку со
старьем.
Бабы возмущенно охали и ахали. С улицей имени Розы Люксембург у
Слободки была давняя конкуренция за звание самых отдаленных от
центра города пердей, самого дикого дубровицкого захолустья. То
есть они-то говорили о "чистом воздухе и приличных людях", но сути
это не меняло.
- Дядь Хаим, - сказал я, догоняя его и хлопая по плечу: - Если
поможете мне разгрузить чердак - у вас будет столько корявок, что и
на Розу Люксембург вам будет наплевать, и на Клару Цеткин!