– Потому что ты видишь только то, что хочешь видеть. А в твоем случае не только ты.
– Чего?! Ты у нас что, пророк? Третий глаз прорезался? Так я тебе его быстро закрою!
– Санек, перестань, – одернул Бригадир.
– Для тебя – пророк, – спокойно ответил Паук, продолжая ковырять угли. – Ты тупой, злобный и трусливый червяк, который дальше своего носа не видит. Для тебя и баран пророк.
– Что-о-о!!!
Санек вскочил и грозно направился к Пауку.
– Да я тебя закопаю, насекомое.
– Санек, стоять. – Бригадир кинулся наперерез. – Ты не видишь, парень не в себе?
– Ты на кого хлебало раззявил, крысеныш! – не унимался Санек.
– Спокойно, спокойно.
Бригадир аккуратно, но жестко обхватил Санька, лишая того возможности совершить акт насилия над личностью.
Санька усадили, налили стакан. Он выпил, все еще продолжая грязно ругаться и обещать на голову Паука различные кары, но делал это уже без особого энтузиазма.
Как ни странно, трусоватый Паук не шелохнулся, даже глазом не повел. Он продолжал спокойно сидеть и задумчиво ворошить угли.
– Ты че, карась? – К Пауку подошел Боцман. – Ты зачем на человека наехал? Он тебя из пещеры на себе пер, а потом, пока ты в отключке лежал, дежурил рядом, примочки менял. Нехорошо… Извиниться бы надо…
– Он сам нарвался. Весь вечер нарывался. А потом, я правду сказал. Он спросил – я ответил. Так что извиняться мне не за что, а примочки он не мне ставил, а своим будущим находкам. Он знает, что без меня ничто, вот и старался.
– Что?! Может, еще скажешь, что мы тогда из пещеры не тебя тащили, а будущие находки?
– Меня, – спокойно ответил Паук. – но только не ради меня, Коли Паукова, а потому что так надо. Закон такой: помоги товарищу – и товарищ поможет тебе. По-другому в походе нельзя – пропадешь. Так что доблести или героизма тут нет. Необходимость. Долг. Не больше.
Над лагерем повисла напряженная, гнетущая тишина. Произнесенные слова были настолько оглушающе неожиданными, что на мгновение все потеряли дар речи.
– Вот тебе и «спасибо», – произнес Крот, – дождались. Я тебя на себе из шкурника пер! Ночью, по незнакомой пещере! И вот она, благодарность! Дождался. Услышал.
– Это твой долг. За долг не благодарят.
– Да ты оборзел, карась! – взвился Боцман. – Я тебя защищал всегда! Ты, сука, паруса совсем порвал! Я тебя сам замочу!
Боцман начал грозно приподниматься.