я
и тронулись умом. И теперь несут смерть и разруху. Официально
сообщаем, что применение насилия в отношении свихнувшихся не только
не порицается, но и одобряется. Мы понимаем, как сложно принять
новые реалии. Но единственный шанс выжить всем нам – это применение
насилия. Чтобы обезвредить свихнувшегося, нужно взять
тяжёлый или острый предмет и нанести как можно больше
физического вреда. Тяжёлым предметом лучше всего бить по голове,
острым – пронзать туловище, в идеале грудь и шею.
Очень надеемся, что вы все справитесь с внутренними
запретами и сможете защитить свою жизнь».
– Ну вот, а
ты переживала! – донеслось до меня, как будто сквозь
ватное одеяло. Перед глазами всё плыло. Как же так? Как можно
применять насилие? – Не переживай, родная, мы справимся.
Родная? Он
что, бредит? Меня как током ударило. Что эта дрянь
себе позволяет? Такой эпитет уместен только между официальными
парами, он совсем охренел? Я вскочила на ноги и
увидела смеющееся лицо, хреново отмытое от крови.
– Не
парься, просто тебя нужно было привести в чувство. И мне
посоветовали тебя так назвать. Как видишь, сработало. Ну что,
готова к подвигам? Нас ждут великие дела!
Ах ты! Я
пыталась найти эпитет для этого придурка, но в голову лезло только
«Он молодец» и «Он сможет
меня защитить». И что у него за ангел такой, который даёт советы?
Мой только отвечает на конкретные вопросы и исполняет
приказы. А ведь моя мать находится на самом верху социальной
лестницы, и у нас априори всё самое лучшее. Может, у него тестовая
неапробированная модель? Возможно…
– Ладно,
идём! – дико хотелось на него наорать, но в данной ситуации это
показалось мне неразумным. Очень не хотелось оказаться в числе моих
друзей по спортзалу. А Сергей явно сможет защитить.
Мы зашли в
быстро приехавший лифт и поднялись на
уровень библиотеки. Оттуда в правительственный, потом в
управленческий. Он целенаправленно перебирал все
общественные этажи, но везде было пусто: ни людей, ни
психов. При этом на осмотр тратил буквально пару секунд. Выйдя из
лифта, как будто исчезал, потом появлялся, и мы ехали дальше. Мне
же он из лифта выходить запретил, попросив смотреть,
чтобы двери всегда были открыты.
Наконец, на
уровне здоровья я услышала грохот падения чего-то
большого. Через секунду ещё один. И вот показался Сергей, на этот
раз чистый. Значит, ни с кем не воевал. На его лице блуждала
счастливая улыбка.