Глеб поставил машину на стоянку и по дорожке, выложенной испанской плиткой, прошел к дому. Лекарство подействовало, и Звоницкий почти не хромал. Да, адвокат Стариков явно не бедствовал. Дом был выстроен с размахом. Неужели Илья живет здесь совсем один?
Ответ на этот вопрос он получил очень быстро – едва переступил порог дома Старикова. Большая комната на первом этаже была полна фланирующих гостей – большинство держали в руках фужеры с шампанским, которое разносили на подносах официанты. Пахло цветами и духами – еще бы, когда в закрытом помещении собирается два десятка дам… Илья Петрович спешил навстречу запоздавшему гостю, широко улыбаясь и сверкая хитрыми черными глазами, белоснежным воротом рубашки и такими же белоснежными зубами.
По обе стороны от адвоката выступали две молодые красавицы – блондинка в длинном платье цвета морской волны и брюнетка в сиреневом коктейльном платье. Женщины выглядели ровесницами – лет двадцати пяти на вид. Звоницкий вспомнил, что так и не удосужился купить цветы. Фу, до чего же неудобно…
Но адвокат вывел Глеба из неловкого положения, тихо и весело сказав:
– О, хоть один нормальный мужик нашелся – без «веника» приехал! А то я себя чувствую как на собственных похоронах – кругом букеты… Ну, здорово, разбойник!
– Здравствуй, Старик! – Глеб пожал протянутую руку, с облегчением прогоняя чувство неловкости. Нет, похоже, Илья не зазнался, не «забронзовел», остался все таким же компанейским и веселым, как в студенческие далекие времена… Прозвище «Старик» выскочило само собой – Глеб не вспоминал его лет двадцать, не меньше, но адвокат только улыбнулся еще шире – похоже, и ему было приятно хоть на минуту окунуться в атмосферу юности. Глеб умел чувствовать фальшь – но, кажется, Стариков был искренне рад однокашнику.
Между тем Илья Петрович приобнял за талии обеих красавиц и произнес:
– Девочки, познакомьтесь. Это мой старинный друг и приятель Глеб Аркадьевич Звоницкий. А это моя супружница, Ирина Витальевна, Ирочка, утешение моей старости.
Блондинка протянула руку, и Глеб слегка сжал узкую нежную ладонь.
– А это Арина Ильинична, дочурка моя. Ты ведь ее помнишь, Глеб?
Звоницкий поспешно вернул на место взлетевшие вверх брови. Своих детей он не имел и как-то упустил из виду, что дочери его старых друзей могут быть такими… такими… в общем, очень взрослыми.