Тот сон опять воскрес и жалит остро.
Так, словно пресловутый Калиостро
через столетья посылает знак…
Я вижу, как сползает старый лак
с портрета, потускневшего от боли.
От ощущенья сладостной неволи
готова ли сейчас же убежать?
И что опять способно угрожать
моей душе, и разуму, и воле?
Блуждая в нави среди старых стен,
в проемах видя горестные лики,
ловлю губами солнечные блики,
пытаясь уловить немой катрен.
Что обратило вспять седое время?
Ведь ни к чему томительное бремя
мучительных и горестных потерь!
Ведь чаяла, что не открою дверь
в былую и чужую беспросветность,
где властвовала над умами светскость
наперекор благому слову «верь».
Увы, не излечившись от былого,
не стоит ждать от случая благого
даров волшебных. Рок неумолим!
И я брожу, как постаревший мим,
Не в силах изменить уже ни строчки,
просчитывая ссадины и кочки,
печалясь над несбывшимся своим…