– Милый!.. Милый!.. Милый!.. Ты мой на веки!.. Я твоя!..
Он любовался ею, понимая, как человек далёк ещё до соВершенства… Иногда, как дар, откроется вдруг соВершенство, а когда уйдёт, то начинается сомненье, что соВершенство ль было?.. Думал он, что Огневика просто дикарка, а она открыла в себе грань вселенской красоты и знанья. А может красота и знание, да и соВершенство в той первозданной красоте любви и радости свершений?
Встала Огневика, потянулась сладко, замерла, остановив дыхание, повернулась к Сару. Почти нагая… всего одежд на ней и было то, что-то типа юбочки из свежих веток… он удивлялся, что листья на юбочке из веток всегда живые были, будто росли из тела… так и груди чуть прикрыты, но ощущение, что краше платья он не видел. Глаза огнём горели, и чтобы хоть немного потушить огонь, спросил:
– Ты почему голая почти?.. у вас в селении все так одеты?
Огневика улыбнулась мило:
Нет, по разному… я так оделась, ведь к тебе спешила, да и отняли у меня птицеголовые одежду.
– А что отняли?
– Бусы отняли и венок, с которым я не расставалась никогда.
Сар улыбнулся:
– Что ж, придётся наказать за кражу. Раздеть такого человека!.. это просто возмутительно…
Огневика уловила юмор:
– Смейся, смейся!.. вот когда отнимем, и я одену, тогда посмотрим, как смеяться будешь.
Что-то она не договаривала. Знала то, что он не знает, но расспрашивать не стал, узнает как-нибудь потом, когда отнимут… А не знал он, что венок особый, укрывал того, кто его носил, от злого глаза.
– Я вовсе не смеюсь, просто любуюсь, как шедевром красоты, наивностью твоей, а то скоро темно станет, а я и насмотреться не успею.
– Не насмотрелся в прошлой жизни?.. – по-видимому, она имела в виду жизнь до растворенья в чистоте, когда воскресла.
– Нет, не насмотрелся.
– Тогда смотри, – великодушно позволила она, прошлась будто на подиуме, собою пространство наполняя от горизонта и до горизонта. И всё, что есть вокруг – трава, деревья, живность всякая исчезла словно, превращаясь в тишину и чистоту, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть мгновенье встречи двух Начал Великих, великого блаженства Радости, которая купается в Любви.
Мгновенье это продолжалось вечно, Сар всё воспринимал и ничего не помнил, ибо и прошлое исчезло или исчезало сразу за мгновеньем усмотренья. Он видел, как легко юбочку она сняла и то, что груди прикрывало, осталась в том, в чём родилась, и это совсем не нагота, это сама Природа обнажила суть свою, гармонию и красоту… не приоткрыла, а обнажила полностью себя.