– Пожалуй, я назову себя… Долорес, – отвечает Катя. – Всё дело в том, что ещё подростком, я очень полюбила Наталию Орейро, а поскольку моё знакомство с её творчеством началось с песни Cambio Dolor, мне показалось символичным назвать себя Долорес.
– А почему не Милагрос? – спрашивает Васильеву Милония.
– Милагрос – это чудо. Безусловно, в чудеса я верю, но сейчас в моём сердце боль изнутри закрылась.
– Я уверена: однажды, у тебя получится поменять боль на чудо.
– Спасибо.
– Мне нравится, – говорит Хельм.
– И мне! – говорит Кармента.
– Спасибо.
– «Y ahora me muero de amor si no estas, me muero y no puedo esperar», – напевает Милония строки из знаменитой баллады Орейро.
– Ушам своим не верю, тебе нравится эта песня?!.., – восклицает Катя.
– Услышав впервые эту песню, я просто влюбилась в неё; в то, как Нати её спела. Чувство, будто она порвала свою душу на лоскутки и обернула ими каждую нотку. Когда от песни плачешь и улыбаешься, надежда ещё не умерла.
– Да, по-другому она не умеет. Выходит, готы слушают всё что нравится? Как меломаны? Или я не права?
– Абсолютно верно. Помимо готических групп, таких, например, как Lacrimosa, мы слушаем музыку любых других направлений, и говорить об этом в нашей среде совсем не стыдно.
– Никогда бы не подумала, теперь буду знать.
– Никто не может знать всё. Но стремиться к этому нужно!
– Ну да. Помню, была на её концерте. В первом ряду стояла. А потом сфотографировалась с ней. Взяла автограф. И в щёчку поцеловала, – делится своими воспоминаниями Васильева.
– Круто, – отвечает Милония.
– Угу. А ещё я посвятила ей стихотворение…
– Рассказывай!
– Читаю:
Ногу в стремя.
Когда угодно.
В узде твоё время.
Статус: Свободна.
Улыбкой сияешь.
Ладони открыты.
Ты другая,
Ты не «избита».
Радуешь живо.
Делаешь чисто.
В хвост и в гриву,
Как говорится.
С тобою взрослели.
Спасибо безмерное
За песни, что спели.
За всё, наверное.