– Ты знаешь… – и по глазам Дины понимаю, что собирается сказать нечто, её взволновавшее: – Вчера по телевизору посмотрела фильм о французском ученом Паскале9… – Подумалось: Дина, не надо бы сейчас о Паскале… но промолчала. – А утром за завтраком нечаянно вышли с Фимой на вопрос: по ком… а, вернее, зачем звонит колокол?
– И зачем же? – заинтересовалась. – Так вот, теперь знаю… Звон колокола напоминает, что Бог создал нас по своему образу и подобию, а, значит, всю жизнь должны мы хранить не только его образ, но и крохами дел своих стремиться к его подобию, постоянно прислушиваясь: а не смолк ли мой колокол? – Замолчала, поняв, наверное, что сказанное литературно и пафосно, но не услышав меня, продолжила: – Так зачем я – о Паскале… В сорок девять лет с ним случилась апоплексия и казалось, что жизнь кончилась. Но смог вытащить себя! И увидеть вершину, на которую должен был подняться, сделав множество спасительных для человечества открытий. И дожил до восьмидесяти, а когда умер, то на могиле люди оставили некролог: «Спасителю – от благодарного человечества». – Дина встала, сделала несколько шагов к крутому спуску взгорья, постояла там и, неспешно раскинув руки… словно пытаясь взлететь над заречными далями, сказала: – Так и знакомый твой… Алексей. – Опустила руки, обернулась ко мне: – Он и теперь слышит звон колокола, покоряя свою вершину. – И тихо добавила почти для себя: – Наверное, таким думается: а иначе и жить-то зачем?
Сейчас она войдёт и скажет: «Можно к тебе на минуточку?» Потом пройдёт в зал, сядет со своим вязаньем или папками, полными рисунков в кресло и… А, впрочем, что это я? Лучше, начну вот так.
Когда открывала ей дверь, всегда слышала: «Можно к тебе на минуточку?» И этот её вопрос был приветствием. Потом проходила в зал, садилась в любимое кресло… моё любимое, раскрывала одну из папок и… Да нет, «долгие беседы» у нас не начинались и если мне было некогда, то она и час, и два могла просидеть в зале одна, перебирая наброски, сделанные её мужем, и я знала, что не нужна ей, что просто захотелось ей сейчас «выпорхнуть из своей клетки», – её слова, – чтобы немного оттаять от… А оттаивать «от» начала после того, как её муж… Нет, вначале – о Бланке.
Знаю её лет… Ну да, лет пять, и даже помню, как познакомились на собрании жильцов дома, – возвращалась с работы, а они во дворе галдели, ну и подошла к галдящим, а она возле стояла. Еще тогда подумалось: что-то не припомню такую в нашем кооперативном дружном коллективе.