Откуда узнала? Да он сам мне рассказал.
А что я… Конечно, опять терзалась, томилась разочарованием, но, как видишь, пережила.
Нет, сейчас не буду снова – о ней… а вот о чём. Недавно был у меня «вечер встречи» с моими подругами юности. Сидела рядом полная седая Клава, когда-то уехавшая в Сибирь и теперь возвратившаяся, а напротив… хотя и не совсем седая, но зато еще более кругленькая Валя. Так вот, сидели мы, пили вино, вспоминали далёкую юность, а во мне всё крутилось: если бы тогда они не разъехались по разным городам, то стали бы мне близкими подругами? Что скажешь на это, мой милый сталкер?
Точно не знаешь. Вот и я…
Ну, может быть, я – хорошая ученица, «которая всё схватывает с первого раза»…
Да-да, многое зависит от восприимчивости «ученика», от «почвы» души, в которую зерно… Значит, моя «почва» и оказалась благоприятной для зерна недоверия.
Нет, не боялась потом я за своего мужа, что, уведут, мол, уж поверь мне. Наверно, всё гораздо сложнее, но в чём эта сложность? И до сих пор не пойму.
На этом наш разговор прервался, – ей надо было выходить, – а я, оставшись в пустом купе, всё возвращалась и возвращалась к услышанному, пытаясь додумать то, что не удалось попутчице. Да, любые отношения выстраиваются на доверии, на готовности принять мои правила жизни теми, кто оказался рядом. Но её подруга не приняла их и разыгралась драма, – проросло зерно недоверия в душе моей попутчицы. И разрастаясь, плодя подозрения, пробуждающие инстинкт самосохранения, стало «затемнять» и других женщин, которые оказывались рядом. И надо было защищаться, – хотя бы не подпускать их близко.
Ну что ж, это – моя версия. Жаль, что не успела ей высказать… А, впрочем, она оставила свой мейл, так что обязательно напишу.
Есть, есть во мне нечто от провокатора, – так и хочется подбросить человеку ситуацию или тему, в которой он раскрылся бы своими, неведомыми дотоле, качествами. Вот и сейчас сделаю это, тем более, что не виделась с Раисой почти десять лет и интересно: а что в ней изменилось? Правда, «тему» раскрывать полностью пока не буду, а там дело будет видно.
Слушай, после твоих жалоб на «чудовищное непонимание дочери», хочешь расскажу похожую историю примерно десятилетней давности, только о непонимании матери? Кстати, и свидетель той истории есть… вот этот розовый заяц, оставленный мне той, о которой хочу рассказать. Правда, послух этот несколько облинял, но тогда в его облике и особенно во вздёрнутом носике было что-то радостное, – словно улыбался.