– И что ты хочешь там найти? Повстанцев из волшебной страны твоего воображения?
– Она называется Страна Делай-Что-Пожелаешь, – пошутил Таш. – Если отбросить идеологию, прогулка может получиться занимательной сама по себе. Мы всю жизнь проторчали в Сердце. Вот и узнаем, есть ли жизнь за его пределами.
– Только нам для этого надо через Полосу пройти, гений.
– Я слышал, и не я один, – брат зажал сестре рукой рот, чтобы она не успела возразить, – говорят, не все порталы вышли из строя.
– Час от часу не легче. Придется лезть под землю, в метро, к тому же еще кругленькую сумму отсчитать, чтобы нас туда пустили.
Брат пожал плечами.
– Таш, ответь на один простой вопрос.
– Весь внимание.
– Стоит ли рисковать жизнью из любопытства? Разве мы так уж плохо живем?
– Это не жизнь, – вспылил Таш. – Это существование. Это понимает каждый, у кого есть голова на плечах. А у нас их с тобой целых две. Бог на экране – да вы серьезно, что ли? Повсюду – тотальная слежка, сплошные взяточники, один другого хуже, вечная грызня. Да, с божьей помощью мы изжили преступность – и то только на поверхности. Да вот незадача: наша власть и есть самый главный преступник.
– Горячая речь!
– Спасибо, – кисло сказал брат.
– Если ты такой гуманист, просто купи всех. Купи префектов, купи полицейских. Предложи им столько, чтобы они перестали грабить и убивать.
Таш невесело рассмеялся в ответ, и сестра невольно улыбнулась.
– Им всегда будет мало. А двухголового урода, который попытается прибрать к рукам власть, линчуют быстрее, чем я выговорю слово «Безблагодатность».
Сестра кивнула, соглашаясь.
– Раньше люди были другими. Они искали, как справиться с последствиями катастрофы. Что-то строили. Те же порталы…
– Таш, я тебя умоляю, люди всегда одинаковые. Человек человеку волк и все такое.
– Сейчас мы как пауки в банке – жрем друг друга. Никто даже не подумал, что из банки можно выбраться.
– Чтобы обнаружить, что снаружи – та же банка, только побольше?
Таш поджал губы.
Они дошли до их любимого бара. Тут они принимали самые важные решения. Еще не стемнело, поэтому неоновая вывеска – женщина на кресте, распутно поднимавшая и опускавшая ноги – не горела.
В баре царил приятный полумрак. Посетителей не было. Таши уселись за стойку, откинули капюшон. Бармен, мужчина средних лет с элегантными усиками, которого все из-за них называли Мушкетером, не испугался – привык к близнецам. Только улыбнулся устало, протирая стакан.