– Ну что, Шотер! Я прошел твое испытание!
– Нет. Эсториоф, у моего испытания три части, и, нужно сказать, что второй тебе дался с трудом.
– Что еще? – я страшно устал, и мое недовольство можно было понять.
– Ты сдаешься?
– Никогда!
– Тогда можешь одеться, взять в руки свой меч, и немного подготовиться к третьему, самому страшному этапу.
Я быстро выполнил это указание, и одежда страшно резала мне кожу. И лишь Эсториоф уверенно лежал в моей руке, сильный, сверкающий, как всегда. Шотер, заметив, что я готов, начал последний этап своих невыносимых испытаний.
Но ничего не изменилось, я продолжил стоять посередине зала, до тех пор, пока ко мне не подошел мальчик и не взял меня за руку. Он проводил меня по коридору в другой зал, хорошо освещенный факелами.
Там уже находились мои друзья, все до единого кто когда-то хоть немного был мне дорог. Что это могло означать?
– Не сложно догадаться мой друг. Ты видел страшные картин, испытывал пытки. Теперь тебе нужно будет победить в сражении дорогих себе людей, – эхом пронесся по залу голос темного колдуна третьей эпохи, – здесь твоя смерть будет самой, что ни на есть настоящей, и ты попадешь ко мне во владения на века. Решай – или ты, или они!
С одной стороны я был готов к этому, а с другой начал сомневаться в том, что убив человека здесь, с ним все будет в порядке и там, где он в самом деле находится. Поэтому я решил действовать аккуратно.
Конечно, первой на очереди была Арна, что и говорить, здесь Шотер был крайне не оригинален. Но что с ней сделать, чтобы она ушла, отказалась продолжать бой, признав поражение?
Думать мешало то, что Арна очень умело махала своей драгорийской саблей и я с трудом справлялся с ее выпадами, и потому решение пришло мне на ум не сразу. Хорошенько подгадав ситуацию, я ударил ногой по ее руке, кривой клинок упал на землю. Мгновение, поднятые брови, удивление в глазах. Память ситуации у ворот Крикобора сработала, принцесса развернулась и ушла в тень, где и исчезла.
Следующим на очереди был мой отец. Он тоже кинулся на меня с клинком, но ушел, стоило мне взглянуть ему в глаза.
Так одного за другим я одолел не силой, а памятью о чем-то прекрасном и светлом. Вместе с Менетером мы вновь приложили мою руку к изумруду в сырой пещере. Атну, посудомойку из замка, я попросил заварить мне чай, Энес напомнил о танце, позволив отдавить себе ногу, с Гексом заговорил о Лансе.