Свое слово Хайфа сдержала. Кровь в Азре больше не лилась. Свои торжества по поводу победы Гиена перенесла за город, границей которого традиционно считались его стены. Ведь о том, чтобы не лить кровь за пределами Азры, уговора не было, верно? Процедуру казней Хайфа разработала на свой собственный лад: без виселиц, без плах, без долгих обвинительных речей. Все происходило быстро, деловито, можно сказать, буднично. Солдат и офицеров армии Фейсала, а также тех немногочисленных лордов-шакалов, кто еще оставался в городе, гвардейцы Гиены одного за другим вели по городским улицам к Серебряным воротам, выходившим на юг, к реке. Жители побежденной Азры могли лишь наблюдать за тем, как шагают в свой последний путь защитники их города. Обреченных выводили из города на песчаную площадку перед крепостными стенами. Здесь возле большого полированного камня пирамидками были сложены отрубленные головы – мрачный символ одержанной Хайфой победы.
К настоящему времени не слишком знатные аристократы и придворные были уже казнены, на десерт оставалось главное блюдо, великое и знаменательное событие, которое Хайфа непременно желала увидеть своими глазами. На предыдущих казнях Гиена не присутствовала, как не бывало ее и на поле боя во время сражений – дело в том, что леди из Роу-Шена панически боялась стать жертвой покушения. И у Серебряных ворот Азры она впервые решилась появиться только после того, как король-шакал подписал капитуляцию. Отдавая приказ начать казни, Хайфа распорядилась не допускать на них посторонних – ей вовсе не хотелось, чтобы жители Азры, ставшие отныне ее подданными, видели смерть своих бывших властителей, оплакивали их, а затем, не приведи Бренн, начали бы считать их мучениками. Вот так, тихо и тайно, казнили практически всех защитников Азры, осталось лишь несколько самых знатных придворных плюс сам король Фейсал. Их казнь отложили на самый конец, до прибытия правительницы Роу-Шена. Новая королева Азры непременно хотела насладиться этим триумфальным зрелищем.
Из Роу-Шена к Серебряным воротам Азры Хайфа прибыла в портшезе – кресле, которое несли на своих плечах омирские рабы – и в сопровождении своих придворных, которым пришлось проделать весь этот не ближний путь на ногах. Колыхались на теплом ветру легкие шелковые занавески портшеза, слева и справа от носилок печатали шаг гвардейцы-охранники. Процессия остановилась перед группой пригнанных к Серебряным воротам пленников. За спиной этих несчастных возвышались городские стены – местами проломленные железными ядрами, местами опаленные бастийским гремучим порошком, порохом.