Уитли дралась наряду со всеми в самом центре схватки. Рядом с ней держался Эбен, а вот Рэнсом куда-то пропал из вида. Продвижение Уитли замедлилось, когда из уцелевших палаток начали выскакивать все новые и новые солдаты в красных плащах. Гвардейцы яростно набрасывались на всадников, им помогали мелькавшие в море красных плащей бастийские верлорды – и Коты, и какие-то еще экзотические Звери. Уитли слышала Конрада – громовым голосом он выкрикивал команды, призывая своих товарищей следовать за ним, но в схватку постоянно вливались новые бойцы, и движение всадников неуклонно замедлялось.
Откуда-то сбоку на Уитли набросился гвардеец Льва, схватил девушку за зеленый плащ и резко рванул, едва не сбросив из седла на землю. Лошадь повернула в сторону, Уитли перехватила поводья одной рукой, развернулась к гвардейцу, с яростью взглянула на него, раздувая ноздри. Гвардеец торжествующе рассмеялся, собираясь окончательно сдернуть Уитли с седла, но его смех перешел в дикий вопль, когда леди-медведица взмахнула своей когтистой лапой, раздирая лицо гвардейца. Разумеется, он немедленно выпустил из рук плащ Уитли и рухнул на землю.
Теперь Уитли развернула лошадь на месте, по кругу, пытаясь сориентироваться в пространстве, и обнаружила, что со всех сторон ее окружают солдаты в красных плащах. Уитли попыталась докричаться до Конрада, но безуспешно – разве можно перекрыть голосом рев и грохот такой схватки, как эта? Да, они с товарищами недооценили противника, предположили, что эти красные плащи окажутся бестолковыми необученными легионерами, наскоро набранными Лукасом из местной шпаны и торгашей. Ничего подобного! Этой ночью им довелось столкнуться с кадровыми бастийскими гвардейцами, умевшими держать удар, умевшими драться и не привыкшими отступать. Уитли повернулась в седле и увидела двух, пролетевших в нескольких метрах от нее лордов-коней, которым удалось обнаружить небольшой просвет в толпе дерущихся. Уитли пришпорила лошадь и рванула следом за ними.
Тут откуда ни возьмись появилась третья лошадь и с жалобным ржанием врезалась в лошадь, на которой сидела Уитли. От столкновения бедные животные повалились на землю, вместе с ними зарылись в пыль и их всадники. Уитли заворочалась, пытаясь освободить свою придавленную лошадиным боком ногу. Ее лошадь не двигалась, из ее раскрытой пасти поднимался пар, остекленевшие глаза уставились в звездное небо. Уитли еще раз попыталась освободить ногу. Безуспешно. «Ну же, Уитли, давай соображай, девочка», – приказала она самой себе. Других лошадей слышно не было. Все товарищи Уитли уже ускакали вперед – во всяком случае, те, кто не был убит в этом бою.