– Так-то ты приветствуешь племянниц! – раздался голос вошедшей Арабеллы.
Открыв глаза, Кит с трудом набрал воздуху в легкие, а сестра лишь укоризненно качала головой:
– Полно, Кит, пора бы уже тебе повзрослеть! Впрочем, с этим ты порядком опоздал. И потом, подобные игры чересчур грубы для юных леди… – Арабелла хлопнула в ладоши: – Девочки, марш в детскую!
Однако детишки и не думали повиноваться, что ничуть не удивило Кита. Вместо этого они принялись уничтожать лежащие на подносе лакомства. Свифт тем временем уже поднялся на ноги и хмуро счищал с ливреи остатки бисквита и раздавленные вишенки.
– Не принесете ли еще чаю, Свифт? – невозмутимо спросила матушка, с неодобрением глядя на кроваво-красные пятна от вишен на костюме дворецкого. – Сперва, разумеется, извольте переодеться!
Свифт лишь кивнул:
– Тотчас же, миледи, – сказал он с достоинством, подхватывая со столика разоренный чайный поднос, и захромал к дверям.
– А мальчики тоже с тобой? – спросила графиня у дочери.
Арабелла отрицательно покачала головой:
– Они с Коллингвудом. Он настоял, чтобы сыновья провели лето в обществе своего наставника и под отцовским надзором, словно я не могу сама смотреть за ними! Да и Кит вполне мог бы проверять у детей уроки… ибо кто должен руководить образованием будущих графов, если не граф собственной персоной?
– Я??? – Кит оторвался от изучения останков козетки. Остальных, похоже, совершенно не волновала ни сломанная мебель, ни его собственная расхристанность. Он осторожно дотронулся до своей челюсти, где уже наливался порядочный синяк. – Я совершенно солидарен с Коллингвудом. Упомянутым графом-наставником надлежит быть отцу мальчиков, а вовсе не их дядюшке!
Слишком поздно заметил он угрожающий огонек в глазах Арабеллы…
– Когда у тебя самого появятся сыновья, Кристофер Линвуд, ты меня поймешь!
Из угла комнаты раздался треск – оглянувшись, Кит увидел, как его очаровательные племянницы штурмуют шкаф с редкими книгами и китайским фарфором. Он подумал: уж не оттого ли Арабелла пожаловала в гости, что ее потомство до основания разрушило их собственное жилище, сделав его непригодным для обитания? И сердце его преисполнилось жалости к бедняге дворецкому.
Покуда матушка опасливо убирала подальше свое рукоделие, Кит раздумывал, не позвонить ли вновь в звонок, дабы выяснить, где разгуливает няня девочек. Воображение рисовало ему картину: несчастная женщина, замученная воспитанницами, скрывается, дрожа где-нибудь под лестницей…