– Но ты же любила дедушку, правда? – настаивала я. – Наверняка видела в нем что-то хорошее.
– Я видела только то, что хотела видеть.
Я никак не могла понять, по какой причине бабушка говорит о своем муже с таким упорным пренебрежением и почему столь непреклонна в своим отношении к нему. Как-то раз, набравшись смелости, я попыталась приподнять завесу над прошлым.
– Бабушка, почему дедушка живет не с нами? Неужели только из-за пьянства? Мне кажется, живи мы все вместе, он бросил бы пить.
Во взгляде бабушки мелькнула жалость.
– Нет, дело не в том, что он пьет, – произнесла она. Помолчала и добавила: – Есть другая причина, поважнее.
– Он проигрывает деньги в карты, да?
– Беда не только в этом, – проронила бабушка, всем своим видом показывая, что не желает обсуждать эту тему.
Но я не унималась:
– Тогда в чем дело, бабушка? Что такого ужасного дедушка натворил?
Лицо ее стало непроницаемым, но скоро смягчилось.
– Это касается только нас двоих, – изрекла она. – Тебе знать ни к чему. К тому же ты еще слишком мала, чтобы во всем разобраться. Дедушке нельзя жить с нами… Живи он здесь, все было бы иначе.
С этими словами она повернулась и ушла, оставив меня озадаченной и разочарованной, как всегда.
Бабушка Кэтрин обладала мудростью и силой, в этом я не сомневалась. Почему же она не сделает так, чтобы семья наша вновь соединилась? Почему не может простить дедушку Джека? И разве не в ее власти изменить собственного мужа, сделать его таким, чтобы он смог жить с нами? Почему у нас все не так, как у людей?
Дедушка Джек мог говорить все, что угодно, мог клятвенно заверять, будто вполне доволен своей участью. Но я знала: на болоте ему одиноко и тоскливо. Гости редко забредали в его хижину, стоявшую на столбах-подпорках в шесть футов высотой. Освещали хижину бутановые фонари, пить дедушке приходилось дождевую воду, которую он собирал в бочку. Печку он топил пла́вником и прочим хламом. По вечерам дед сидел на галерее и наигрывал на аккордеоне печальные мелодии, то и дело прикладываясь к бутылке с дешевым забористым виски.
Он был несчастен, да и бабушка Кэтрин тоже. Она изгоняла злых духов, проникших в дома других людей, но против духа, устроившегося в ее собственном доме, была бессильна. В точности по поговорке «сапожник без сапог». Почему ей, помогавшей всем вокруг, не удается помочь самой себе? Об этом я не раз с горечью размышляла.