Издалека, с той стороны, где раскинулся город, доносился рев автомобильных гудков, со стороны болот – кваканье лягушек. Я ни словом не обмолвилась о том, что жду Пола, но бабушка догадалась.
– Руби, ты сидишь как на иголках. Кого-то ждешь?
Я не успела ответить, как до нас долетел треск мопеда. В темноте вспыхнул свет фары, и Пол въехал во двор.
– Добрый вечер, миссис Лэндри! – крикнул он, соскочив с мопеда и направляясь к нам. – Привет, Руби!
– Добрый вечер, – откликнулась бабушка Кэтрин, настороженно поглядывая на него.
– Отличная погода сегодня. Можно немножко отдохнуть от жары и духоты.
Бабушка молча кивнула.
– Как прошел день? – обратился Пол ко мне.
– Замечательно! Я продала свои картины. Все пять.
– Все пять? Здо́рово! Это надо отметить. Думаю, вместо ледяной крошки нам нужно съесть мороженого и выпить лимонада. Если вы не возражаете, миссис Лэндри, – повернулся он к бабушке, – мы с Руби смотаемся в город.
Я видела, что подобный поворот событий не слишком радует бабушку. Откинувшись в кресле-качалке, она недовольно сдвинула брови.
– Мы скоро вернемся, – заметив это, поспешно добавил Пол.
– Мне не нравится, что ты повезешь ее на своей тарахтелке. – Бабушка пренебрежительно махнула рукой в сторону мопеда.
– Мы можем пойти пешком, – рассмеялся он. – Руби, ты не прочь прогуляться?
– Конечно нет. Можно, бабушка?
– Идите. Только не задерживайтесь допоздна, – напутствовала бабушка Кэтрин. – И не разговаривайте с незнакомцами.
– Не волнуйтесь, миссис Лэндри, – заявил Пол. – Я не дам ее в обиду.
Однако бабушку его заверения, похоже, не особенно успокоили. Мы двинулись в город, сопровождаемые ее тревожным взглядом. Пока бабушка могла нас видеть, Пол не решился даже взять меня за руку.
– Бабушка очень за тебя волнуется, – заметил Пол.
– Это потому, что у нее в жизни было много горя. Но сегодня хороший день. Мы продали кучу всякой всячины.
– И к тому же все твои картины! И правда, удачный день.
– Представь, мои работы будут выставлены в галерее в Новом Орлеане, – похвасталась я и рассказала о знакомстве с Домиником Леграном.
Пол слушал меня молча. Закончив рассказ, я с удивлением заметила, что он смотрит на меня с грустью.
– Придет время, ты станешь знаменитой художницей и уедешь отсюда, – вздохнул он. – Будешь жить в Новом Орлеане, в большом доме, и забудешь наше болото и всех каджунов.