Бородино (сборник) - страница 2

Шрифт
Интервал


Часто, даже чаще всего тема его стихотворений – это потеря. Герой Лермонтова теряет Родину, покой, свободу. Размышляет Лермонтов и о роли поэта в обществе. Поэт для него – не просто творец, но в первую очередь обличитель пороков и последний глашатай истины. Именно об этом известные стихотворения – «Поэт», «Пророк», «Дума». Лермонтов ищет и не находит нравственный идеал в современности, он обращается к героическому прошлому. Так рождаются знаменитые «Песня про царя Ивана Васильевича…» и «Бородино». Общество XIX века, по мнению поэта, губительная среда для сильных, цельных натур. Обвинительный приговор обществу звучит и в романе «Герой нашего времени», и в драме «Маскарад».

Взгляни ещё раз на портрет Лермонтова. Да, много грусти и в глазах поэта, и в его стихах. Погиб он на дуэли, вызванной пустячной ссорой. Его короткий творческий путь – немногим более 13 лет – закончился, едва начавшись. Но этого времени хватило ему, чтобы остаться в памяти потомков не только и не столько наследником Пушкина, что уже немало, но самобытным, ни на кого не похожим великим русским поэтом.

Бородино[1]

– Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спалённая пожаром[2],
     Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, ещё какие!
Недаром помнит вся Россия
     Про день Бородина!
– Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
     Богатыри – не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля…
Не будь на то Господня воля,
     Не отдали б Москвы!
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
     Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
     О русские штыки?»
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
     Построили редут[3].
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
     Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
     Постой-ка, брат мусью[4]!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдём ломить стеною,
Уж постоим мы головою
     За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
     Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи[5]
И вот на поле грозной сечи
     Ночная пала тень.
Прилёг вздремнуть я у лафета[6],
И слышно было до рассвета,
     Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак